Столица: Симферополь
Крупнейшие города: Севастополь, Симферополь, Керчь, Евпатория, Ялта
Территория: 26,2 тыс. км2
Население: 1 977 000 (2005)
Крымовед
Путеводитель по Крыму
История Крыма
Въезд и транспорт
Курортные регионы
Пляжи Крыма
Аквапарки
Достопримечательности
Крым среди чудес Украины
Крымская кухня
Виноделие Крыма
Крым запечатлённый...
Вебкамеры и панорамы Карты и схемы Библиотека Ссылки Статьи
Интересные факты о Крыме:

В Севастополе насчитывается более двух тысяч памятников культуры и истории, включая античные.

Главная страница » Библиотека » Н.Ф. Тарасенко. «Дом Грина: Краеведческий очерк»

«Этот сказочник странный...»

 

...И через годы в блеске ярком
нездешних алых парусов
мечты кораблик бросит якорь
у сухопутных берегов,
в краю орехов и акаций
и речки малой Чу рук-Су,
с которой просто перебраться
на тропку тайную в лесу.
Острей провидческое зренье
в непроницаемой глуши.
Страданье, а не наслажденье
есть вечный двигатель души.

23 ноября 1930 года, на зиму глядя, но все-таки в день с так называемым счастливым числом — здесь он еще мог выбрать2 — Грин окончательно переселяется в Старый Крым. Несмотря на холодный моросящий дождь, Александр Степанович пошел пешком, с подводами. Женщины, Нина Николаевна с матерью, отправились на автобусе: Грин бы не согласился иначе.

Сняли квартиру в длинном кирпичном доме (по ул. Ленина, 102). Здесь перезимовали и прожили почти всю весну.

В апреле Александр Степанович затеял одиночную прогулку через лес и горы в Коктебель, к морю. Дорога эта, надо сказать, нелегкая. Грин рассказал о ней в письме к И.А. Новикову. Нездоровье и настроение автора чувствуются в нескольких строчках пейзажа — очень своеобразная и очень «гриновская» зарисовка горной дороги Восточного Крыма: «Я шел через Амеретскую долину, диким и живописным путем, но есть что-то недоброе, злое в здешних горах, — отравленная пустынная красота. Я вышел на многоверстное сухое болото; под растрескавшейся почвой кричали лягушки; тропа шла вдоль глубокого каньона с отвесными стенами. Духи гор показывались то в виде камня странной формы, то деревом, то рисунком тропы. Назад я вернулся по шоссе, сделав 31 версту. Очень устал и понял, что я больше не путешественник, по крайней мере — один...»3.

В середине мая Грины переселились несколькими кварталами ближе к лесу, на квартиру в частном домике по ул. Октябрьской, 55. Угловой низкий саманный дом, квартира северная, одно из окон упиралось в деревянный колодезный сруб. (Дом этот не сохранился, на его месте выстроен новый.)

На участке, с разрешения хозяйки, Грин «вскопал небольшой огородик, посадил помидоры, огурцы, бобы, но все росло плохо, — вспоминает Н.Н. Грин (из записок 1934 г.). — Он сердился и выливал на грядки неимоверное количество воды. Бобы пропали.

Не знала я тогда, что это болезнь терзала нервы А.С., и, не видя причин перемены нашей, такой стройной жизни, очень мучилась душевно»4.

Все сошлось вместе: нужда, болезнь, неудачи в попытках поправить положение. Надо еще представить, что в этих условиях мысли и сердце романтика продолжала занимать будущая книга, его «Недотрога»...

В Старом Крыму Грин продолжал работу над «Автобиографической повестью», начатой еще в 1930 году, на последней феодосийской квартире. Книга складывалась из отдельных автобиографических очерков: «Бегство в Америку», «Охотник и матрос», «Одесса», «Севастополь»... Первоначально автор хотел назвать книгу «Легендой о Грине». В названии был оттенок иронии. «Собратья по перу», бывало, выдумывали, что Грин, дескать, плавая матросом, убил английского капитана и прихватил ящик с рукописями, которые переводит и печатает как свои сочинения, что он скрывает знание английского языка, и т. д. «Обо мне, — говорил писатель, — всю жизнь так много рассказывали небылиц, что не поверят написанной истине, так пусть же это будут «Легенды»5.

Нина Николаевна свидетельствует, что Грин писал повесть с великим неудовольствием. «Сдираю с себя последнюю рубаху», — были его слова. Он собирался засесть за автобиографические воспоминания попозже, в самом конце пути, когда почувствует, что «иссяк как художник».

Но художник был еще в силе. Александр Степанович продолжал вынашивать новый роман «Недотрога», также задуманный в Феодосии. Имена действующих лиц предполагались все те же необычные, гриновские. Верность себе как художнику Грин сохранял до конца.

«Автобиографическая повесть», эта «последняя рубаха», на время выручила семью из трудного положения: отдельные главы повести, при дружеском содействии Н.С. Тихонова, начали публиковаться в журнале «Звезда» — во втором, третьем, четвертом и девятом номерах за 1931 год.

Однако в августе Грину снова пришлось побывать в московских редакциях. Добыв немного денег, он возвратился уже серьезно больным и слег окончательно.

«Он жил среди нас, этот сказочник странный...»6.

Неправдоподобно, чтобы в глухой зиме тогдашнего Старого Крыма квартировал неведомый соседям летающий человек. Чтобы на его столе рядом с керосиновой копотной лампой, невидимое сквозь стены, лежало перо жар-птицы. «Он жил среди нас...»

Только — сказочник ли?

Вообще говоря, к сказке можно причислить все, что так или иначе не быль. Волшебная логика сказки звучит так: «Вдруг откуда ни возьмись...» У Грина ничего подобного не случается. Одно событие вытекает из другого по законам живой жизни. «Так как я пишу вещи необычные, то тем строже, глубже, внимательнее и логичнее я должен продумывать внутренний ход всего», — объяснял автор. К. Паустовский высказался в том смысле, что рассказы Грина всего лишь «напоминают сказки»... Надо думать, дружественная критика приписала его к сказочникам, чтобы примирительно аттестовать в неспокойном литературном мире7. Противники тоже не возражали, поскольку титулом сказочника умалялось, по их мнению, значение его фантазий.

Возражал только сам «сказочник». Был эпизод в гостях, обмен фразами с писателем Б. Пильняком. Нина Николаевна передает случай таким описанием: «Что, Александр Степанович, пописываете свои сказочки?» Вижу, Александр Степанович побледнел, скула у него чуть дрогнула (признак раздражения), и он ответил: «Да, пописываю, а дураки находятся — почитывают». И больше во весь вечер ни слова с Пильняком»8.

Сказочник? Если — да, то довольно странный. Странный настолько, что, пожалуй, уже и не сказочник вовсе.

Примечания

1. Н.Н. Грин рассказывает: «Все знаменательные дни своей жизни Александр Степанович приурочивал к цифре «23», которую считал для себя счастливой: 23 августа 1880 года — его рождение; 23 июля 1896 года — отъезд в Одессу; 23 марта 1900 года — на Урал... 23 февраля 1921 года по старому стилю мы с ним поженились».1

2. В кн.: «Воспоминания...», с. 394.

3. Там же, с. 558.

4. Б. Маньковский, Двенадцать лет из жизни А.С. Грина (в рукописи).

5. В кн.: «Воспоминания...», с. 380.

6. Первая строка стихотворения В. Саянова.

7. Например, в известной статье Марка Щеглова «Корабли Александра Грина» сказки (и не простые!) названы, но лишь одним из «слагаемых» при определении гриновского творчества: «Но в большинстве своем произведения Грина — это поэтически и психологически утонченные сказки, новеллы и этюды...»

8. Н.Н. Грин. Из записок об А.С. Грине. — В кн.: «Воспоминания...», с. 373.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница


 
 
Яндекс.Метрика © 2024 «Крымовед — путеводитель по Крыму». Главная О проекте Карта сайта Обратная связь