а) Искусственный раскол тюркской общности и планы русификации тюрков

Как говорилось выше, одним из важнейших источников идеи единения разноплеменных тюрков (и, шире, мусульман в целом), проживавших внутри границ Российской империи, стал сам русский колониализм, имперское шовинистическое насилие. Как заметил один русский современник Исмаил-бея, «Русские власти поддерживали это чувство общности в несчастии между мусульманскими народностями не только путём религиозных преследований, но и другими насильственными мерами, направленными против целого ряда проявлений народной жизни», притом что задачей этих властей было «разрушать твердыни народного духа и таким образом ускорять полное поглощение народностей народностью русской» (Алисов, 1909. С. 41).

Да и сама Екатерина, заложившая основу планомерной русификации окраин, в том числе и южных, не скрывала своих планов, записывая в 1764 г.: «Сии провинции надлежит легчайшими способами привести к тому, чтобы они обрусели и перестали глядеть как волки к лесу» (Цит. по: Будилович, 1907. С. 44). Как верно отмечено уже в наше время, имперский великодержавный централизм, его не признающая компромиссов, жёсткая унитаристская позиция, «постоянно подталкивала к ответной жёсткости... националистических требований», выдвигавшихся на местах (Вишневский, 1998. С. 331). Только таким образом можно было остановить продолжавшийся на окраинах кризис этничности «инородцев», в том числе крымских татар.

Конечно, устойчивость культурного тюркского конгломерата при всей его раздробленности пока поддерживалась самим существованием Османской империи. Но в России, на территории которой разместились почти все остальные тюрки мира, такой цивилизационной стабильности никто им не гарантировал. Напротив, поддерживались факторы, искусственно их разъединяющие. Так, вместо единого для всех тюрков империи духовного центра, с екатерининских времён существовали раздельные муфтиаты, для мусульманского населения Татарстана, Крыма, Кавказа и Средней Азии действовало раздельное законодательство и проч.

Но наиболее откровенными были препоны постоянным контактам, совместному проживанию разноплеменных тюрков — так, татары не имели права приобретать жильё, например, в Туркестане (Аршаруни, Габидуллин, 1931. С. 9). И опасность их русификации не утрачивала актуальности, пока в народной памяти хранились имена тюркских племён (или крупных частей их), не успевших вовремя покинуть зону русского господства и оттого действительно растворившихся в восточнославянской массе — торков («чёрных клобуков»), печенегов, северных половцев, берендеев, потомков бродников и т. д. (См. в: Голубовский, 1884).