Столица: Симферополь
Крупнейшие города: Севастополь, Симферополь, Керчь, Евпатория, Ялта
Территория: 26,2 тыс. км2
Население: 1 977 000 (2005)
Крымовед
Путеводитель по Крыму
История Крыма
Въезд и транспорт
Курортные регионы
Пляжи Крыма
Аквапарки
Достопримечательности
Крым среди чудес Украины
Крымская кухня
Виноделие Крыма
Крым запечатлённый...
Вебкамеры и панорамы Карты и схемы Библиотека Ссылки Статьи
Интересные факты о Крыме:

Исследователи считают, что Одиссей во время своего путешествия столкнулся с великанами-людоедами, в Балаклавской бухте. Древние греки называли ее гаванью предзнаменований — «сюмболон лимпе».

Главная страница » Библиотека » И. Маношин. «Июль 1942 года. Падение Севастополя»

Введение

4 июля 1942 года на страницах газеты «Правда» Совинформбюро сообщило, что по приказу Верховного Командования Красной армии 3 июля 1942 года советские войска оставили город Севастополь.

Основную задачу — как можно больше приковать на Севастопольском участке фронта немецко-фашистских войск и как можно больше их уничтожить — севастопольцы выполнили.

За короткий период немцы потеряли под Севастополем до 150 тысяч солдат и офицеров, из них не менее 60 тыс. убитыми, более 250 танков, до 250 орудий, более 300 самолетов. Всего за 8 месяцев обороны враг потерял до 300 тысяч своих солдат и офицеров убитыми и ранеными.

Железная стойкость севастопольцев явилась одной из важнейших причин, сорвавших пресловутое «весеннее наступление» немцев. Гитлеровцы проиграли во времени и темпах, понеся огромные потери людьми.

К сожалению, в сообщении Совинформбюро отсутствовала полная информация об эвакуации Приморской армии, частей и подразделений Береговой обороны Черноморского флота. Долгие послевоенные годы этот вопрос замалчивался. Каких-либо серьезных исследований о последних днях обороны Севастополя не проводилось. В то же время обзор многочисленных изданий по обороне Севастополя 1941—1942 годов показал, что они в своем большинстве, за немногими исключениями, лишь частично освещают трагические события последних дней Севастополя. Согласно свидетельствам участников обороны Севастополя последних дней, большинство которых попало в плен в июльские дни на Херсонесском полуострове (опросы конца 1980—1999 гг.1), по сведениям о количественном составе Приморской армии на начало июня 1942 года с учетом пополнения за июнь, сообщенным вице-адмиралом Ф.С. Октябрьским в мае 1961 года на военно-исторической конференции в Севастополе2, и немецким архивным данным3 Приморская армия и части Береговой обороны флота, ввиду невозможности их вывезти из-за сложившейся обстановки, были оставлены сражаться до последнего и в количестве около 80 тысяч человек, значительную часть которых составляли раненые, по исчерпании боеприпасов попали в плен.

В то же время, в результате спешно организованной частичной эвакуации ограниченными силами флота, нацеленной в основном на эвакуацию старшего командного состава армии, флота и города, было вывезено в ночь с 30 июня на 1 июля двумя подводными лодками и 14 транспортными самолетами «Дуглас» (ПС-84) 600 человек руководящего состава и в последующие дни на сторожевых катерах, тральщиках, подводных лодках, буксирах и других плавсредствах 2415 человек4.

Запланированная перевозка по эвакуации собранного на 35-й батарее двух тысяч человек старшего командного состава армии и Береговой обороны на прибывших в ночь с 1 на 2 июля сторожевых катерах и быстроходных тральщиках фактически не удалась.

Сопротивление врагу продолжалось до 12 июля 1942 года. В этот день, как об этом написал полковник Д.И. Пискунов, начальник артиллерии 95-й стрелковой дивизии, под скалами 35-й береговой батареи были пленены последние защитники Севастополя в количестве 120 человек, в том числе и он сам5.

Вместе с тем отдельные группы бойцов и командиров, укрывшиеся в недоступных местах берега от Херсонесского маяка до мыса Фиолент, продолжали сопротивление и попытки прорваться в горы до 17 июля, как об этом сообщают старшина I статьи B. C. Потапов из состава караула 35-й береговой батареи6 и главный старшина В.И. Мищенко, начальник поста скрытой связи 3-й отдельной авиационной группы (ОАГ) ВВС ЧФ7. Некоторые подробности этих сообщений изложены во второй части исследования.

Большинство наших воинов, попавших а плен, впоследствии погибли в немецких концлагерях, а также при конвоировании с мест пленения. Комиссары, коммунисты, лица еврейской национальности по мере их выявления расстреливались на месте у мест пленения либо в сборных и фильтрационных лагерях в Севастополе, Бахчисарае, Симферополе, Керчи, на Украине, в Германии. Сообщения очевидцев приводятся.

С тех пор прошло немало лет, но боль за трагический конец героической обороны легендарного Севастополя, за тысячи погибших и попавших во вражеский плен краснофлотцев, красноармейцев, командиров и комиссаров доблестных соединений, частей и подразделений Приморской армии и Береговой обороны Черноморского флота щемит и бередит души оставшихся в живых защитников Севастополя. Всех тех, кто не забыл, какой величайший подвиг совершили его защитники в те тяжкие дни лета 1942 года, спасая Советскую Родину от фашистской нечисти, оставшись один на один с превосходящими силами немецко-фашистских захватчиков, без боеприпасов, без какой-либо помощи с Большой земли.

В большей части события и подвиги защитников Севастополя тех последних дней остались неизвестными страницами войны.

Бывший народный комиссар Военно-Морского Флота СССР адмирал флота Н.Г. Кузнецов, вспоминая события 30 июня 1942 года в Севастополе, писал:

«Были ли приняты все меры к эвакуации? Этот вопрос мне приходилось слышать не раз. Вопрос о возможном оставлении Севастополя должен был стоять перед командованием флота, Главнокомандованием Северо-Кавказского направления, которому Черноморский флот был оперативно подчинен, и наркомом ВМФ. Все эти инстанции обязаны были заботиться не только о борьбе до последней возможности, но и о вынужденном спешном отходе, если этого потребует обстановка… Эвакуация оставшихся войск после третьего штурма Севастополя ждет еще объективного исторического анализа»8.

В связи с этим на Краснознаменном Черноморской флоте по решению командующего флотом в январе 1995 года была создана научная группа командующего флотом при музее КЧФ по историческому исследованию событий последних дней обороны Севастополя за период 29 июня — 12 июля 1942 года в составе:

Председатель — капитан 1-го ранга H. A. Канищев, начальник отдела культуры флота, заслуженный работник культуры РФ.

Заместитель — капитан 1-го ранга H. H. Лебедев, начальник музея КЧФ;

Члены группы:

капитан 2-го ранга запаса В.А. Громов, младший научный сотрудник музея КЧФ;

капитан 2-го ранга в отставке И.С. Маношин, заслуженный работник культуры УССР;

капитан 1-го ранга в отставке A. A. Строкин, кандидат военно-морских наук;

Консультанты:

капитан в отставке И.П. Кондранов, участник ВОВ, архивист Госархива Крыма;

капитан 1-го ранга в отставке A. B. Басов, доктор исторических наук, институт военной истории РАН РФ, участник ВОВ.

Было решено провести глубокое объективное исследование последних дней сражения за Севастополь и обстоятельства его оставления. В частности:

— уточнить и дополнить на основе собранных данных из архивов и воспоминаний участников последних дней обороны хронику боевых действий за период 29 июня — 12 июля 1942 года.

— выяснить причины и обстоятельства смены командования Севастопольским оборонительным районом (СОР) в ночь с 30 июня на 1 июля 1942 года, а затем в ночь с 1 июля на 2 июля;

— разобраться с вопросами организации эвакуации войск армии и флота, уточнить количество оставшихся войск в составе армии и береговой обороны, количество раненых, обстоятельства пленения воинов армии и флота, количество попавших в плен;

— рассказать о зверствах фашистов и их прислужников из числа предателей советского народа в местах пленения и при конвоировании наших воинов в концлагерях;

— показать, что, несмотря на безнадежность положения, воины Приморской армии и моряки Береговой обороны Черноморского флота в подавляющем своем большинстве проявляли массовый героизм, сражались до последнего патрона, презирая смерть, шли на подвиги во славу нашей Родины, показывая пример доблести и отваги в служении Отечеству для всех советских людей и будущих поколений.

Надо отметить, что документов, проливающих свет на боевые действия войск СОРа за период 1—3 июля 1942 года и последующие дни, в архивах практически нет (боевые приказы, донесения, распоряжения, сводки и т. п.), о чем свидетельствует отсутствие ссылок на них не только в общих трудах по обороне Севастополя, но и во всех публикациях и воспоминаниях за изучаемый период, за исключением некоторых донесений за 1 июля 1942 года. Эти обстоятельства создают особые трудности в проведении исследования.

Воспоминания защитников Севастополя последних дней в письмах и записанные на пленку потребовали тщательного изучения, сравнения для выявления фактических событий, так как по естественным причинам обычно запоминаются эпизоды, но без учета дня, времени его совершения.

Из работ, затрагивающих последние дни обороны, на наш взгляд, ближе всего подошли к реальному изложению событий бывший комендант Береговой обороны СОРа генерал-майор П.А. Моргунов в книге «Героический Севастополь», М. Наука, 1979 г., A. B. Басов в книге «Крым в Великой Отечественной войне 1941—45 гг.» М., Наука. 1987 г. в сборнике № 4 «Крым в Великой Отечественной войне 1941—45 гг.» Вопросы и ответы. Симферополь. Таврия, 1994 г. С. 32—53. Часть информации из этих работ, а также материалы из архивов ЦВМА, Отд. ЦВМА и архива МО РФ, Госархива Крыма взяты в основу данного исследования. В исследовании использовались также материалы из газет, журналов, книг, конференций, в которых затрагивалась тема последних дней обороны Севастополя.

После поражения Крымского фронта (8—20 мая 1942 г.) директивой за № 00201/ОП от 28.05.42 г. командующий Северо-Кавказским фронтом Маршал Советского Союза С.М. Буденный, которому оперативно был подчинен СОР и Черноморский флот, приказал предупредить весь личный состав СОРа, что «переправы на Кавказский берег не будет…»9, то есть надо было сражаться за Севастополь до последнего.

И все же Севастополь пришлось оставить. Что же помешало Севастополю выстоять при третьем наступлении немецко-фашистских войск?

Главная причина — не было необходимого запаса снарядов для полевой и зенитной артиллерии. Накопленный же запас снарядов был израсходован в первые 10—12 дней немецкого штурма для создания непреодолимого огненного вала. В последующие дни интенсивность огня артиллерии зависела от хода подвоза снарядов морем, но обеспечить непрерывные перевозки уже было нельзя, так как с конца мая резко усилилась блокада морских коммуникаций по снабжению Севастополя из портов Кавказа в результате захвата противником всего Керченского полуострова, вблизи которого ранее следовали наши транспорты.

Враг наращивал свои ударные силы на море, особенно авиации, которая стала абсолютно господствующей на путях движения наших транспортов и боевых кораблей. Для противодействия вражеской авиации в то время у флота не было необходимых сил и средств. Из-за больших потерь транспортных судов подвоз боеприпасов, вооружения, продовольствия, других материальных ресурсов и маршевого пополнения людьми с 20 июня 1942 года наше командование вынуждено было осуществлять только на боевых кораблях и подводных лодках, не приспособленных к массовым воинским перевозкам. А с 22 июня — и самолетами транспортной авиации в ночное время.

С 27 июня снабжение осуществлялось только подводными лодками, транспортными самолетами и малыми надводными кораблями — быстроходными (базовыми) тральщиками, так как противник еще более усилил морскую блокаду Севастополя за счет дополнительного привлечения ударных сил своей авиации. В результате такого положения катастрофически снизилась подача боеприпасов фронту, и в первую очередь снарядов.

В то же время противник усиливал свою огневую мощь по Севастополю, в том числе и за счет максимального использования захваченной нашей боевой техники и тяжелого вооружения, боезапаса для артиллерии и авиации у 44-й, 47-й и 51-й армий Крымского фронта. Несмотря на все эти тяжелые обстоятельства, Севастополь продолжал неравную героическую борьбу с превосходящими силами 11-й немецкой армии10.

Чем объясняется столь малый накопленный запас снарядов у СОРа до начала третьего вражеского штурма, не говоря уже об острой нехватке людского пополнения, вооружения и других материальных средств?

П. Моргунов объясняет это тяжелым положением, сложившимся весной и летом 1942 года на южном крыле советско-германского фронта, а также некоторой переоценкой возможностей Севастопольского фронта, его боевого потенциала вышестоящим командованием11. Но, судя по многочисленным донесениям командования СОРа командованию Крымского фронта за период с января по май 1942 года, которому СОР подчинялся с момента его образования в январе 1942 года после освобождения нашими войсками Керченского полуострова, у Севастополя начались проблемы с нехваткой боезапаса для артиллерии. К апрелю 1942 года доставка боезапаса в Севастополь сократилась в 4 раза12.

В то же время основной поток всех видов ресурсов направлялся армиям Крымского фронта, на который делалась основная ставка в планах по освобождению Крыма и деблокаде Севастополя13. Севастополю же отводилась второстепенная роль в этих планах не без ведома Ставки. Таким образом, недальновидность и местничество командования Крымского фронта, при передоверии сверху, наряду с объективными причинами, сыграло свою основную роль в трагедии Севастополя.

Эти суровые выводы подтверждаются словами из отчета командующего Северо-Кавказским фронтом С. Буденного начальнику Генерального штаба Красной армии генерал-полковнику А. Василевскому и наркому военно-морского флота адмиралу Н.Г. Кузнецову от 12 июля 1942 года, в котором он, «отдавая должное организации и руководству обороной СОРа со стороны командования СОРа», отмечает: «Помимо преимущества противника в танках и господства его в авиации причиной преждевременного падения Севастополя явилось отсутствие значительных запасов боевого снабжения, и в частности, боезапаса, что было основной ошибкой командования Крымского фронта. Не числовое соотношение сил решило борьбу в конечном итоге к 3.07.42 г., а ослабление мощи огня защитников. При наличии боезапаса СОР мог продержаться значительно дольше».

В докладе также отмечается, что «к началу 3-го штурма Севастополя СОР имел меньше 2,5 боекомплекта снарядов крупного калибра, меньше 3-х боекомплектов снарядов среднего калибра, меньше 6 боекомплектов снарядов мелкого калибра и около 1 боекомплекта мин, что совершенно недопустимо. В то же время период длинных ночей не был использован для подвоза при еще слабой блокаде Севастополя»14.

К этим обстоятельствам можно только добавить, что «надежды Крымского фронта на деблокаду Севастополя не осуществились в результате несостоятельности его командования», как об этом написал в своей книге «Дело всей жизни» Маршал Советского Союза А. Василевский15.

После тяжелого поражения Крымского фронта и оставления остатками наших войск Керченского полуострова 23 мая 1942 года, командование Северо-Кавказским фронтом, занимавшееся организацией эвакуации войск из Керчи, в этой сложной обстановке не сумело оперативно помочь Севастополю, в первую очередь, в подаче максимального количества боезапаса по заявкам СОРа, несмотря на настоятельные требования командования СОРа ввиду надвигающейся угрозы третьего штурма Севастополя16.

Только 30 мая 1942 года Военный совет Северо-Кавказского фронта на своем заседании рассмотрел и удовлетворил заявку СОРа в боезапасе, выделив из запасов фронта 6 боекомплектов снарядов17. Но время было уже упущено и перевезти столь значительное количество их по изложенным выше причинам удалось лишь частично, что в конечном счете и решило судьбу Севастополя.

К особой проблеме исследования истории последних дней обороны Севастополя относится информация полковника Д.И. Пискунова о создании в казематах 35-й береговой батареи в ночь на 2 июля временного руководства Приморской армией в виде Военного совета армии, избранного на демократических началах старшими командирами и политработниками армии для руководства обороной и продолжением эвакуации, ввиду того, что, согласно приказу командующего СОРа, оставляемый в Севастополе старшим военачальником на одни сутки командир 109-й стрелковой дивизии генерал-майор П.Г. Новиков в ночь на 2 июля был обязан эвакуироваться со своим штабом. Войска же оставались сражаться до последней возможности в районе Херсонесского полуострова или должны были самостоятельно прорываться в горы к партизанам18.

И хотя это временное руководство армией действовало только до утра 3 июля, значение этого факта выходит далеко за рамки обычного события и составляет одну из важнейших еще далеко не изученных и не оцененных страниц героической обороны Севастополя.

Здесь уместно отметить, что автор информации был членом названного временного руководства Приморской армией. В обороне Севастополя 1941—1942 годов полковник Д. Пискунов был в числе известных руководителей обороны города не только как начальник артиллерии 95-й Молдавской стрелковой дивизии, с которой он прошел боевой путь с первых дней Великой Отечественной войны от реки Прут на границе с Румынией, но и как командующий артиллерией 4-го сектора обороны Севастополя. За боевые и организаторские заслуги в деле обороны Севастополя командованием Приморской армии Д.И. Пискунов представлялся к воинскому званию генерал-майора и званию «Герой Советского Союза». Плен помешал получить ему эти высокие награды за свой ратный подвиг. В 1945 году, после освобождения из плена, и прохождения государственной проверки он был восстановлен в прежнем воинском звании «полковник» и продолжил воинскую службу в рядах Советской армии.

Сообщение о создании и практической деятельности временного руководства армией в те тяжкие июльские дни 1942 года впервые прозвучало на военно-исторической конференции в Севастополе в мае 1961 года в докладе Пискунова о последних боях за Севастополь. В частности, им было доложено:

«В ночь на 2 июля 1942 года на 35-й береговой батарее состоялось совещание старшего командно-политического состава армии, который там остался. Кратко была обсуждена создавшаяся обстановка и принято решение принять все меры к эвакуации армии, тем более, что к этому времени мы имели сведения, что в следующую ночь должны были подойти транспорта.

Я назову некоторых людей, которые оказались в руководстве, начиная с утра 2 июля 1942 года. Бригадный комиссар — фамилию не знаю, майор Белоусов, помощник начальника штаба артиллерии 25-й Чапаевской дивизии, начальник штаба артиллерии полковник Гроссман, полковник Бабушкин, командир одного из артполков. Я тоже был введен в состав руководства деятельностью левого фланга и формируемых резервов. На Херсонесском мысу был майор Дацко. Я называю фамилии тех, кого знал»19.

Как объяснял Пискунов, воссозданное руководство армией действовало от имени штатного, эвакуированного на Кавказ. И нет ничего необычного, что образованное руководство армией Пискуновым впоследствии стало называться Военным советом, каковым оно в сущности и было в тот момент.

К сожалению, стенограмма выступления Пискунова на этой конференции была записана с искажениями, о чем имеется отметка в архивном томе. «Там ничего этого нет», — заявил Пискунов, когда получил по почте ее копию. Видимо, он имел в виду отсутствие в ней ряда важных сведений, о которых он доложил на конференции.

По идеологическим соображениям советского времени материалы негативных последствий военных операций наших войск в период Великой Отечественной войны были закрыты для широкого исследования, а то и вовсе не проводились. В связи с этим сообщение Пискунова было принято на конференции только к сведению, хотя тогда имелись все возможности для выяснения всех обстоятельств трагических событий последних дней обороны Севастополя, в том числе и вопросы создания временного руководства Приморской армией, так как были живы многие участники тех последних боев. Но, к сожалению, интереса к этому со стороны руководства не последовало.

И еще некоторые подробности, связанные с временным Военным советом Приморской армии.

В 1963 году в партийный архив Крымского обкома партии поступил материал от Д.И. Пискунова, написанный по просьбе заведующего партархивом для пояснения обстоятельств гибели секретаря обкома партии Ф.Д. Меньшикова, считавшегося пропавшим без вести в июле 1942 года на Херсонесском полуострове. Вместе с фактом подтверждения смерти Меньшикова, с которым Пискунов виделся 2 июля 1942 года на берегу Херсонесской бухты, Пискунов представил обзор последних дней обороны Севастополя по день своего пленения — 12 июля 1942 года. В сокращенном варианте этот материал опубликован в сборнике «Крым в Великой Отечественной войне 1941—45 гг.» доктором исторических наук A. B. Басовым. В этом обзоре-воспоминаниях Пискунов впервые называет фамилию бригадного комиссара Хацкевича — комиссара 109-й стрелковой дивизии, как руководителя временного Военного совета армии, добавляя слова «… если память мне не изменяет»20.

В 1987 году в Кишиневе вышла книга Д.И. Пискунова «95-я Молдавская», в которой впервые для массового читателя было опубликовано сообщение о временном руководстве Приморской армией, образованном в ночь на 2 июля 1942 года с уточнением подлинных должностей и воинских званий всех членов этого руководства21.

В 1980 году в неопубликованной работе «Заключительный этап обороны Севастополя 1941—42 гг.», утвержденной бюро военно-научной секции при ЦДСА, Пискунов пишет, что «на совещании при выборах Военного совета Приморской армии он не присутствовал, а был кооптирован в его состав утром 2-го июля в штольне Херсонесской бухты лично бригадным комиссаром А.Д. Хацкевичем, куда временный Военный совет перешел из 35-й батареи»22.

В 1985 году на вопрос, почему на военно-исторической конференции в 1961 году он не смог назвать фамилию бригадного комиссара, Пискунов сослался на обычное явление с памятью. «А бывает так, что выскочило из головы. В общем, добавил он, что в моих воспоминаниях написано — это точно»23.

В своем выступлении на конференции в 1961 году в Севастополе бывший начальник штаба 345-й стрелковой дивизии полковник И.Ф. Хомич не обмолвился ни единым словом о своем участии в работе временного Военного совета армии. На этот счет Пискунов в беседе с автором в 1984 году привел сказанные Хомичем врезавшиеся в память его слова в те отчаянные июльские дни 1942 года: «Ты знаешь, что за это будет?», имея в виду участие во временном руководстве армией. Видимо, страх за работу в нем, образованном без санкции сверху, довлел над ним и после войны24. После выступления Пискунова он не выступил с опровержением либо уточнением своего участия в нем и, стало быть, тем самым молча подтвердил истину.

Что временное руководство армией было и действовало, сомнений нет, так как сложившаяся обстановка 1 и 2 июля 1942 года в районе 35-й береговой батареи, куда отходили многочисленные остатки частей и подразделений армии и Береговой обороны, сохранивших свою военную организацию, давала последнюю возможность организованной борьбы и после ухода генерала Новикова.

Но помимо информации Пискунова нужны и другие источники. Трудности поиска заключаются в том, что временное руководство действовало кратковременно, и поэтому его знало в лицо ограниченное количество лиц, из которых тогда мало кто остался в живых. Как написал Пискунов:

«Только под утро 3 июля 1942 года собравшаяся на берегу Херсонесской бухты большая группа командиров и политработников, пришедших с передовой, узнали в лицо свое новое командование и были удивлены, узнав эту новость»25.

Вообще тогда на передовой мало кто знал, что командование СОРа, а затем и его преемник генерал Новиков покинули Севастополь, как это следует из многих воспоминаний участников последних боев на Херсонесе.

Прямых свидетельств, дополняющих информацию Пискунова, пока не найдено, но по результатам ограниченного анкетного опроса было получено несколько сообщений, косвенно подтверждающих информацию Пискунова, в том числе от С.Д. Якунина26, от Г.А. Воловика27, от H. A. Анишина28, от Г.П. Зюзько29 и других.

Вместе с тем имеются и другие сведения о судьбе бригадного комиссара А.Д. Хацкевича, согласно которым он эвакуировался на сторожевом катере СКА-0112 вместе со своим командиром генералом Новиковым в начале ночи 2 июля 1942 года от рейдового причала 35-й береговой батареи.

Учитывая скудные сведения о судьбе руководителя временного Военного совета, автор и доктор исторических наук A. B. Басов считают необходимым продолжение поиска по всему комплексу этого важного события последних дней обороны.

Научная группа глубоко признательна всем участникам героической обороны Севастополя, приславшим свои воспоминания о последних боях за Севастополь, особенно В.И. Мищенко, за любезно предоставленные материалы из личного архива и пояснения о последних боях на Херсонесском полуострове, участником которых был он сам, а также сотрудникам Севастопольской морской библиотеки, Государственного архива Крыма, Центрального архива ВМФ в г. Гатчине и его отделении в Москве, Центрального архива МО РФ в г. Подольске, оказавшим помощь в подборе материалов и документов для этого военно-исторического исследования.

Примечания

1. Воспоминания участников обороны Севастополя 1941—42 гг. последних дней. Фонд музея КЧФ д. НВМ.

2. Пискунов Д.И. Рукопись «Заключительный этап обороны Севастополя 1941—42 гг.» Фонд музея КЧФ. На стр. 15 в главе «Наши потери летом 1942 г. в Севастополе» приводится расчет на основе данных из доклада вице-адмирала Ф.С. Октябрьского на военно-исторической конференции в 1961 г. На 6 июня в составе войск СОРа было 101 238 чел. с учетом пополнения за июнь 127 238 чел. До 30 июня было эвакуировано 23 тыс. чел. раненых, вывезено 30 июня и в послед, дни всеми видами транспорта 2937 чел. Согласно расчету Пискунова осталось невывезен. 81 616 чел., из них Прим. армии 50 616 чел., ЧФ — 31 тыс. чел. Из них ранен. Прим. армии 36 тыс. и ЧФ — 4 тыс. Сведения даны без учета погибших в июльских боях, утонувших в море при попытке доплыть до катеров, покончив жизнь самоуб., чтобы не попасть в плен, расстрел. немцами раненых в лазаретах, коммунистов, евреев, комиссаров при пленении и в лагерях.

3. Басов A. B. «Крым в Великой Отечественной войне 1941—42 гг.» Вып. 4. Вопросы и ответы. Симф. Таврия. 1994 г. С. 53—54. Донесения 30-го арм. корп. войск вермахта.

I. Разведотдел корпуса докладывает в штаб 11 армии от 7.07.42 г… 1.07.42 г. захвачено пленных 9720… Дело 03/32098 л. 608. Затем идет длинный список захв. техники — Г.Л. Особое примечание: прошлой ночью итальянские быстроход. катера возле Ялты потопили 2 бронир. катера русских. Был захвачен командир дивизии и много комиссаров. Пленные находятся в Ялте. Допрос пленных по приказу из армии продолжается.

II. Количество захваченных пленных в полосе корпуса за период с 21 до 30.06.42 г. составило 6504 чел. Дело 03/32098. л. 604.

IV. Донесение от 4.07.42 г. За период с 3 по 4 июля было захвачено пленных 33 624 чел. Дело 03/32098 л. 633.

VII. Разведотдел корпуса. Вечернее донесение в 11 армию от 7.07.42 г. Новых частей не установлено. Пленные показывают, что на мысе Херсонес находится еще 4—5 чел., которые имеют радиосвязь с Новороссийском. 6.07.42 г. захвачено 512 пленных. Доп. донесению за 1.07.42 г. вечером были захв. итальян. катерами 12 чел. из 381 СП, которые вышли из Балаклавы на весельных лодках. Д. 03/32098. л. 643.

VIII. Донесение от 10.07.42 г. За период с 07.06.42 г. XXX АК захватил 80 914 чел. пленных, 269 арт. орудий и много другой военной техники и материалов. Д. 03/32095. л. 287. <…>

II. Донесение от 11.07.42 г. XXX АК за период боев в Севастополе захватил пленных с 7.06. по 10.07.42 г. 80 914 человек. Д. 03/32098. л. 663.

Примечание A. B. Басова: последние два донесения взяты из разных дел оперативного и разведотдела. Данные сходятся. Возможно, у них тоже были приписки, так как в обороне принимали участие и жители города.

4. Васильев А.Г. Отчет по итогам обороны Севастополя за июнь 1942 года. Отд. ЦВМА. ф. 83. д. 488. л. 115.

5. Пискунов Д.И. Воспоминания т. Пискунова Дмитрия Ивановича, чл. КПСС с 1920 г., о смерти секретаря Крымского обкома партии Меньшикова Федора Дмитриевича в 1942 году. Госархив Крыма, ф. 849. оп. 3. ед. хр. 235 стр. 99.

6. Маношин И.С. Запись на пленку беседы со ст. I ст. B. C. Потаповым в Севастополе 5.08.86 г. Фонд музея КЧФ.

7. Маношин И.С. Запись беседы на пленке с В.И. Мищенко в Кривом Роге 10.07.98 г. Фонд музея КЧФ.

8. Кузнецов Н.Г. Курсом к победе. М. Воениздат. 1989. С. 200.

9. Басов A. B. Указ. сборник, стр. 41. Отдел ЦВМА. ф. 72. д. 1209. л. 57.

10. Басов A. B. Указ. сборник статей. Стр. 35—36 «…противник превосходил численность гарнизона Севастоп. по всем показат. в 2 раза и больше, по танкам в 12 раз, по самолет, в 6 раз, по пех. бат. в 1,25 раза, по общей численности войск в 2 раза».

11. Моргунов П.А. Указ. соч. С. 274, 321, 452.

12. Отдел ЦВМА. ф. 10. д. 1951. л. 297. Отчет по обороне Севастополя, т. 1. «Напряженность перевозок на морских коммуникациях СОРа за период январь — май понижалась, дойдя в мае до 12 транспортов общим водоизмещением в 91 192 тн., в июне 51 877 тн., против 252 835 тн. в январе. Соответственно уменьшилось количество поставляемого боезапаса с 5963 тн. в январе до 1344 тн. в апреле, в мае 3607 и в июне 5032 тн.»

13. Моргунов П.А. Там же, стр. 264—265, 274.

14. Буденный С.М. Отчет в ГШ РККА. Отд, ЦВМА. ф. 83. д. 488. лл. 69—70.

15. Василевский A. M. Дело всей жизни. М. Политиздат. 1974. С. 188.

16. Моргунов П.А. Там же. С. 313.

17. Моргунов П.А. Там же. С. 320.

18. Отдел. ЦВМА. ф. 10. д. 18506. л. 181. Историч. журнал ЧФ.

19. Пискунов Д.И. Сб. материалов военно-историч. конферен. 1961 г., т. 3, стр. 916—923. Севастоп. морская библиотека.

20. Басов A. B. Указ. сборник. С. 44—53.

21. Пискунов Д.И. 95-я Молдавская. Кишинев. 1987 г. Картя молдовеняска. С. 128.

22. Пискунов Д.И. Заключит, этап обороны Севастополя 1941—42 гг. Рукопись, стр. 24. Фонд музея КЧФ.

23. Маношин И.С. Запись на пленку беседы с Пискуновым 2.11.85 г. г. Калинин. Фонд музея КЧФ.

24. Маношин И.С. Там же.

25. Маношин И.С. Там же.

26. Якунин С.Д. Воспом. Фонд музея КЧФ. д. НВМ. л. 303. «Лейтенант, командир отдельного минометного дивизиона 138 стрелковой бригады: "В плену вместе со мной был майор (командир 702 батареи БО ЧФ, авт.) командир морской батареи Иван Никитенко, который рассказывал, что под склонами скал было организовано временное революционное правительство, которое просуществовало трое суток"».

27. Воловик Г.А. Воспом. Фонд музея КЧФ. д. НВМ. л. 213. «У меня создалось впечатление, что 2 июля еще существовала какая-то управляемость общей обороной, то 3 и 4 июля она держалась только на инициативе командиров мелких подразделений».

28. Анишин H. A. Воспом. Фонд музея КЧФ. д. НВМ. л. 304. «Об эвакуации командования СОРа знал. На рассвете 3 июля был в группе Пискунова. Пришли катера, но ничего не получилось. Пискунова знаю по службе с 1940 года. Это был культурный, хорошо образованный в полном смысле слова, человек. (Окончил арт. акад. — Авт.) Храбрость и организаторские способности его были отмечены командованием еще в боях на границе на реке Прут».

29. Маношин И.С. Воспом. Г.П. Зюзько. Запись на пленку беседы с ним 10.12.88 г. в Севастополе. Краснофлотец-радист из ПО зенитного полка ПВО ЧФ. «…с берега моря через подземный ход зашли в 35-ю батарею и случайно попали в помещение, где сидели армейские радисты и среди них был подполковник (в районе левого командно-дальномерного поста. — Авт.), так к нему обращались. Подполковник подошел и сказал нам: "Товарищи, сюда нельзя, здесь радиостанция, не беспокойтесь, связь держим, скоро придут катера, нас вывезут"». (Судя по описанию места нахождения радиостанции и армейского состава радистов, это могла быть только радиостанция временного руководства армией, руководимая командиром 404-го армейского артполка 109-й стрелковой дивизии подполковником А. Бабушкиным. — Авт.) Фонд музея КЧФ.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница


 
 
Яндекс.Метрика © 2024 «Крымовед — путеводитель по Крыму». Главная О проекте Карта сайта Обратная связь