Столица: Симферополь
Крупнейшие города: Севастополь, Симферополь, Керчь, Евпатория, Ялта
Территория: 26,2 тыс. км2
Население: 1 977 000 (2005)
Крымовед
Путеводитель по Крыму
История Крыма
Въезд и транспорт
Курортные регионы
Пляжи Крыма
Аквапарки
Достопримечательности
Крым среди чудес Украины
Крымская кухня
Виноделие Крыма
Крым запечатлённый...
Вебкамеры и панорамы Карты и схемы Библиотека Ссылки Статьи
Интересные факты о Крыме:

В Форосском парке растет хорошо нам известное красное дерево. Древесина содержит синильную кислоту, яд, поэтому ствол нельзя трогать руками. Когда красное дерево используют для производства мебели, его предварительно высушивают, чтобы синильная кислота испарилась.

Главная страница » Библиотека » И.Н. Храпунов, А.Г. Герцен. «От киммерийцев до крымчаков (народы Крыма с древнейших времен до конца XVIII в.)»

М.А. Араджиони. Крымские цыгане

Наверное трудно найти человека, который никогда не слышал об этом народе. Не одну сотню лет цыгане живут рассеянными по всему миру, приспосабливаясь к окружающей их культурной среде, поэтому существует множество субэтнических и территориальных групп этого этноса. Одна из таких групп сложилась на полуострове в период Крымского ханства. 220 лет назад насчитывалось 723 семьи крымских цыган. В 1944 г. они подверглись депортации и сегодня старожильческое цыганское население почти невозможно встретить в Крыму: часть их ассимилировалась в среде крымских татар, часть расселилась на просторах бывшего СССР.

Большинство исследователей считает родиной цыган Индию. Их предки принадлежали к различным племенам — дом, лохары, канджары. Покинув свою родину, они начали мигрировать на запад. Постепенно большая группа переселенцев достигла пределов Византийской империи и осела на территории Малой Азии, Балкан, Юго-Восточной Европы. Предполагается, что именно здесь потомки выходцев из Индии смогли консолидироваться в некую общность, самоназванием которой стало «рома». Этимологию этого этнонима некоторые исследователи связывают с «ромеос» — то есть жители (подданные) Римской империи. Окружающее население называло «рома» по-разному: «чингине», «гюфт», «хитанос», «джипси» и так далее. В Российской империи прижилось название «цыгане», а в Крымском ханстве их знали как «чингине».

Не одно столетие ученые пытаются выяснить, когда цыгане переселились в Крым. Однозначного ответа на этот вопрос не дал никто. Вероятнее всего, они прибыли на полуостров из разных мест, в разное время, несколькими миграционными потоками. Об этом свидетельствует разница во внешнем облике крымских цыган, их деление на особые профессиональные группы и наличие локальных самоназваний. Считается, что наиболее ранняя волна переселенцев прибыла на полуостров из Средней Азии вместе с монголо-татарами. В. Кондараки записал у крымских цыган предание, в соответствии с которым раньше они жили в Закавказье и пришли в Крым через Тамань на огромных мажарах, запряженных верблюдами, под начальством особых предводителей «деведжилеров». Поскольку в среде крымских цыган одна из групп называла себя «гурбетами», «курбетами» или «туркменами», высказывалось предположение о том, что, возможно, они переселились из южной Сирии, где существовала группа, также называющая себя «курбатами», или из Малой Азии. Большая часть мигрантов-«рома» прибыли на полуостров не ранее XV в. из Юго-Восточной Европы, в частности, с территории современных Румынии и Молдавии.

Современники отмечали, что крымские цыгане по внешнему облику, языку и образу жизни довольно резко отличались друг от друга и подразделялись на две большие группы: «гурбетов» или, как они сами себя называли, «туркмен» и собственно цыган, самоназвание которых было «рома». В свою очередь, «рома», исходя из профессиональной специализации, подразделялись на более мелкие группы: а) «аюджи» («медвежатники» — вожаки медведей); б) «элекчи» (ситочники); в) «демерджи» (кузнецы); г) «халайджи» (лудильщики); д) «кумышчи» (золотых и серебряных дел мастера); е) «даулджи» (музыканты). Иногда ремесленников — элекчи, демерджи, халайджи и кумышчи — татары называли «усталар» — «мастера» и особо выделяли среди других цыган. Показательно, что занятия крымских «рома» совпадали с основными занятиями цыган, живущих в Бессарабии и Молдавии: аюджи, демерджи, халайджи соответствовали «уреалам», а элекчи, даулджи — «лингурам» и «ватрасам».

Внешний облик «аюджи» исследователи описывали как довольно непривлекательный, с грубыми чертами лица, сильно развитым третичным волосяным покровом тела; «элекчи», на взгляд европейца, выглядели более благообразно; «гурбеты» были «длиннолицы, коротколобы, с продолговатым черепом, очень крикливы». Нетерпимость этих групп цыган друг к другу выражалась в том, что они не вступали в брачные союзы с членами другой профессиональной группы. Особенно сторонились друг друга элекчи и аюджи, демерджи и гурбеты.

«Гурбеты». Происхождение этой группы и самоназвания довольно туманны. В. Филоненко отмечал, что называя себя «туркменами» (как объясняли сами гурбеты, «туркмен» — «турок я»), они хотели подчеркнуть свое турецкое происхождение, связь с какими-то турецкими племенами. Отсюда их стремление слиться с татарами. Хотя сами татары довольно пренебрежительно относились к гурбетам и к цыганам вообще. Они называли их «чингене», а при брани — «фрауни», и, несмотря на общую религию — ислам, не позволяли цыганам хоронить своих покойников на общих мусульманских кладбищах.

Гурбеты в основном были или извозчиками, или торговцами лошадьми. Некоторые называли себя также «караманами» то есть наездниками-богатырями. До присоединения Крыма к России они в основном проживали в районе Карасубазара и Перекопа. Позже часть из них поселилась в Симферополе и Армянском базаре. Считалось, что перекопские гурбеты одни из самых известных и богатых торговцев лошадьми в Крыму. Состояние некоторых из них в XIX в. оценивалось в 20000 рублей серебром. Они закупали значительные партии лошадей на Дону и на ярмарках в Днепровском, Бердянском и Мелитопольском уездах, сбывая потом этот товар в Балте и Бердичеве. Симферопольские гурбеты также торговали лошадьми, но с меньшим размахом, работали менялами. С течением времени, специализация гурбетов несколько изменилась. В начале XX в. они, по преимуществу, были ломовыми извозчиками, носильщиками, старьевщиками. Проживали гурбеты в Симферополе, в так называемой цыганской слободке, но главным образом в Кар асу базаре, Перекопе, Армянске, отчасти в Севастополе и Евпатории.

Современник так описывал жилища гурбетов: «Кварталы эти [в цыганской слободке] не похожи на наши улицы. Примитивностью и беспорядочностью своих построек они скорее напоминают цыганские таборы. И действительно, маленькие, беленькие домики цыган раскинуты как попало. Иногда несколько домиков выстроены в одну сплошную линию, а пространство между ними и другими домами служит открытым двором, где и проходит жизнь шумной, беспечной и экспансивной цыганской семьи. Домики цыганские небольшие, всего в одну комнату, размером 3×3 м, без кухни, сеней и каких-либо других пристроек. Внутри пусто, нет никакой обстановки. Часто нет даже очага. Очаг выносится наружу и устраивается перед дверью дома на особой площадке, называемой «топчан». Для защиты от ветра с одной стороны площадки устраивается небольшая глиняная стена. Одно окно освещает комнату. Ниша в стене — шкаф для постелей и вещей. Потолок не всегда бывает. Чаще двускатная крыша лежит прямо на стропилах, которые упираются своими концами в поперечные брусья, положенные на переднюю и заднюю стены дома. На этих брусьях иногда стоит кухонная посуда. Пол земляной, устлан он циновками».

По свидетельству очевидцев, одевались гурбеты почти так же, как и «рома». В период Крымского ханства в моде был восточный костюм. После присоединения Крыма к Российской империи и экспансии массовой культуры мужчины стали носить европейского кроя пиджак и брюки, обязательно навыпуск, или куртку, или рубашку, но на голову непременно одевали татарскую баранью шапку. Женский костюм даже в XIX в. выглядел более консервативным. Он сохранил гораздо больше черт старинной женской одежды: кафтан из розоватой материи с цветами, розовые широкие длинные штаны, завязывающиеся у щиколотки, туфли без задника, серьги с длинными подвесками. Замужние женщины, как правило, курили трубки с длинным чубуком. Волосы они заплетали в мелкие, выкрашенные хной косички.

Говорили гурбеты по-татарски. Однако, возможно, что они использовали и еще какой-то язык или особое арго. Наиболее употребительными именами этой группы цыган являлись: Шаббан-ай, Дербиш, Фетта, Мемет, Аджимет, Кучамет, Бурамет, Джелял, Ариф, Барий, Самедин, Селим (у мужчин) и Катидже, Софие, Ваде, Асене, Тотай, Хахай, Чамлы, Кокче, Амакай, Ахбике, Борзаде, Куньзаде, Шамакай, Найме (у женщин).

Некоторые ученые считали, что ислам, который исповедовали гурбеты, не чисто суннитского толка, а с примесью некоторой доли шиизма. По свидетельству исследователей, гурбеты говорили: «Ля илаха илля ллах ве Али вели уллах», то есть нет бога, Кроме бога и Али приближенный божий. Наблюдались и некоторые другие иранские традиции. Так, в течение 12 дней месяца Мохаррема они ходили с особым знаменем и медной чашей по деревням и читали «мерсийе» — стихи о страданиях Хусейна и Хасана.

«Рома» — «элекчи». Об истории появления этой группы цыган в Крыму рассказывает одно из их преданий: «...Первые прибыли в Крым ситочники — элекчи. Они разместились на Салачике в Бахчисарае. В то время там никого не было. Жили они очень бедно, сначала в шалашах, а затем в скалах и пещерах, выделывая сита, посуду. Каждую весну с заготовленной посудой отправлялись они в сторону ногайских степей и там работали, меняя посуду на продукты. Осенью же с собранными припасами возвращались в Салачик и готовились к зиме. Так жили они. Однажды к ним прибыл хан и сказал: я принимаю вас в мусульманскую общину, но вы должны будете ходить в мечеть. Элекчи сказали: хорошо. В конце концов забыли свой язык и совершенно отатарились...».

И в самом деле, современники отмечали, что из «рома» эта группа цыган более всего подверглась языковой и культурной ассимиляции со стороны крымских татар. К моменту присоединения Крыма в основном они проживали в Бахчисарае, Гезлеве-Евпатории и Карасубазаре. Элекчи преимущественно занимались изготовлением решет, сит из телячьей кожи, плели корзины. С наступлением весны они отправлялись по селам за заказами и привозили готовые изделия к моменту начала уборки урожая или во время «арманов» (молотьбы хлеба). Вознаграждением для них в основном были не деньги, а продукты — просо, пшено, мука и т.д.

Кроме своего основного занятия многие «элекчи», обладая прекрасным слухом, играли на музыкальных инструментах — в основном скрипках и бубнах. Некоторые из музыкантов-самоучек создавали собственные произведения, беря за основу сюжета героические события истории крымских татар и различные стороны их культуры и быта. Поскольку у татар отсутствовали собственные музыканты — в их среде это считалось недостойным делом — все праздники, свадьбы и увеселения обслуживал цыганский оркестр. После ухода в 1778—1784 гг. большой части старожильческого земеледельческого населения Крыма, элекчи постепенно стали менять свою ремесленную специализацию. Например, заметно вырос спрос на цыганский оркестр и многие «элекчи» стали музыкантами («даулджи»), позабыв свои прежние занятия. Ситочники — жители вновь образованного Симферополя (спустя 50 лет после основания города в нем проживало 44 семьи этой профессиональной группы — 218 человек) — начали заниматься более прибыльным барышничеством, а также покупкой и продажей старых вещей.

«Рома» — «Даулджи». Так называли в Крыму цыган-музыкантов, в основном живших в окрестностях Бахчисарая. Этимология названия связана со словом «даул» — большой турецкий барабан. В эту профессиональную группу, кроме изначально прибывших, рекрутировались так лее сменившие свою специализацию «элекчи» и отчасти «аюджи». Даул (барабан), зурна, скрипка и даре (бубен) являлись основными инструментами народного татарского оркестра, который сопровождал пиршества «зияфеты» и свадебные церемонии. В отличие от цыган-«усталар», у которых работа носила сезонный характер, «даулджи» были обеспечены ей круглый год, но в особенности в периоды поста и осенних свадеб. Обычно оркестр играл народную крымскотатарскую музыку, иногда цыгане-музыканты пытались синтезировать мелодии своей прежней родины и крымской земли. Даулы, даре и отчасти скрипки цыгане изготавливали сами; зурны привозили из Константинополя.

«Рома» — «демерджи» м «халайджи», то есть кузнецы и лудильщики. Халайджи, как правило, кочевали из одного населенного пункта в другой, лудя и исправляя различную медную посуду, которая исстари была популярна в Крыму. Цыгане-демерджи были позажиточнее, имели свои кузницы в городах (Симферополе, Бахчисарае, Карасубазаре, Евпатории), а также в некоторых деревнях. Другие владели походными наковальнями и инструментами. Переезжая из села в село, они подковывали волов, лошадей, изготавливали домашнюю и хозяйственную утварь — ножи, лопаты, лемехи, треножники, цедилки, щипцы и прочее. Особой популярностью среди крымских татар пользовались ножи, изготовленные бахчисарайскими демерджи. Некоторые особо искусные кузнецы-рома становились также мастерами-ювелирами. В основном они работали с серебром. Их изделия — серебряные украшения для мужских и женских «черкесских» поясов, кольца и браслеты на взгляд европейца не отличались изяществом и тонкостью отделки, но пользовались большой популярностью среди старожилок Крыма.

После присоединения Крыма к России ремеслом халайджи и демерджи стали также заниматься вновь прибывшие «рома» — «аюджи» («урсары»), которые в цыганской слободке Симферополя составили целый «кузнечный переулок», хотя раньше специализация их была совсем иной.

«Аюджи» — «медвежатники» или «вожаки медведей» — пришли в Крым в конце XVIII — начале XIX вв., вероятнее всего, из Бессарабии. Они довольно быстро приспособились к крымским реалиям, чему безусловно способствовало знание ими еще на прежней родине тюркского языка, хотя при этом они не забывали свой, «цыганский» или, как записали исследователи, «синьганский» язык, который в основе своей близок к диалекту бессарабских цыган. Изначально они вели кочевой образ жизни, путешествуя по селам с медведем мелкой «кавказской» породы и собирая деньги за небольшие «цирковые представления». Жены этих цыган занимались гаданием на картах, по линиям на руке и магией. С момента запрещения (1809 г.) таких кочевых цирков «аюджи» вынуждены были осесть в городах Крыма — в основном в Армянске и Джанкое, незанятых еще крымскими цыганами-старожилами, которые настороженно относились к пришлым соплеменникам. Аюджи вынуждены были сменить свою специализацию и стать кузнецами, лудильщиками, золотых и серебряных дел мастерами, музыкантами и мелкими торговцами-«коробейниками». Некоторые пытались заниматься барышничеством, беднейшие же перепродавали кур и яйца, которые закупали в деревнях или же выменивали на старую одежду. Кроме этого, чтобы прокормиться, аюджи собирали по дворам золу для свечных и мыльных заводов, кости, тряпки и тому подобные предметы; занимались переносом тяжестей с рынков, очисткой дворов и другим.

Аюджи считали себя мусульманами, хотя многие современники отмечали весьма прохладное их отношение к религии и исполнение лишь некоторых религиозных обрядов при погребении и свадьбах. Интересно, что у них, спустя несколько десятков лет после появления в Крыму, сохранилась традиция давать человеку два имени. Например, в ревизской сказке г. Симферополя 1835 г. значились: Мегмет, он же Кылый; Осман, он же Арнаут; Магмут, он же Нине; Гасан, он же Муртаза; Джав Бозар, он же Пирали; Асан, он же Боран и так далее. Среди наиболее распространенных мужских имен исследователи выделяли: Монти, Салаван, Пехлеван, Курт-борю, Каплан, Базар-Бай, Алабаш, Ширин, Барий и др. Среди женских — Эрту, Мерзие, Алтынка, Дуду, Арзы, Ава, Зехат, Итегиль, Кокмен, Джумазие, Томалак, Бике, Чокай.

Характеризуя быт крымских «рома», которые за несколько столетий проживания на полуострове стали называть себя «кырымитика рома» или «татаритика рома», исследователи отмечали, что несмотря на явные их отличия от других и видимую оседлость, все же у них сохранились привычки кочевого быта. Это связано, в первую очередь, с необходимостью расширять рынок сбыта своей продукции. Современник писал: «По истечении зимы почти все цыгане изготовляют свои двухколесные кибитки к походу. На эти экипажи складывается все домашнее имущество, состоящее из постелей, одеял, подушек и одного казана. Туда же садятся жена и дети и одна лошадка влечет их до первой деревеньки, где переночевав, они на утро или приступают к работам кузнечным, лудильным или обходят все дома в качестве нищих. Другие являются в это же селение в качестве закупщиков всякого рода домашней птицы, а третьи — лошадей. Что же касается элекчи — они обыкновенно устраивают свои летние шалаши на берегу рек, прилегающих к лесным дачам, изобилующим необходимыми для их ремесла растениями...».

Крымские цыгане, как и их соплеменники за Перекопом, были весьма невзыскательны в еде, с раннего детства приучались переносить холод, тяготы кочевой жизни. Уровень грамотности среди них был чрезвычайно низок, мало кто заботился об образовании своих детей хотя бы в мектебе: достаточно было научить ребенка основам своего ремесла, передававшегося по наследству, и счету денег. Повсеместно цыгане проявляли очень высокую внутригрупповую сплоченность, которая во многих случаях позволяла им выжить. Вопреки негативно-настороженному отношению к цыганам в Крымском ханстве и Российской империи, современники отмечали, что «все они, за исключением аюджи, пользуются репутацией людей, неспособных к серьезным преступлениям и вообще к раздорам даже между собой. Жена и дети для цыган составляют самое лучшее общество, с которыми он никогда не желает расставаться, даже и в те минуты, когда занят своим ремеслом в шалаше или на базарной площади».

Касательно религиозности крымских цыган также существует много противоречивых сведений: от неофитской преданности и строгого следования религиозным догматам, до «тайного фетишизма». Недоверчивое отношение к религиозным воззрениям цыган наблюдалось еще в Османской империи, где несмотря на то, что цыгане исповедовали ислам, в эпоху Сулеймана I (1520—1566 гг.) они были обложены данью как неправоверные. В Крымском ханстве, подобно караимам и христианам, цыгане также были обложены налогом — 60 копеек серебром с головы за непосещение мечети.

Число цыган Крыма постоянно колебалось. В 1790 г. их насчитывалось 3200 человек обоего пола. Высокая смертность, особенно среди женщин и детей, привела к тому, что их численность росла слабо, и, несмотря на локальные миграции из Южной России, 70 лет спустя в Крыму цыган было 8000 чел. Значительные потери, которые понесли крымские цыгане во время голода 1921—1922 гг. (особенно пострадали «салачикские» цыгане — элекчи, даулджи и аюджи) и фашистской оккупации, практически обескровили общину. Ее остатки депортировали из Крыма в 1944 г.

Литература

Деметер Н., Бессонов Н., Кутенков В. История цыган: Новый взгляд. — Воронеж, 2000.

Зейналнева Э.С. Цыгане Крыма: кочевье длиной в сотни лет // Этнография Крыма XIX—XX вв. и современные этнокультурные процессы. — Симферополь, 2002.

Святский Н.А. О цыганах в России и в Крыму // Попов А.Н. Вторая учебная экскурсия Симферопольской мужской гимназии в Бахчисарай и его окрестности. — Симферополь, 1888.

Филоненко В.И. Крымские цыгане // Записки Коллегии востоковедов. — 1930 — Т. 5. Цыгане. — М., 1999.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница


 
 
Яндекс.Метрика © 2024 «Крымовед — путеводитель по Крыму». Главная О проекте Карта сайта Обратная связь