Столица: Симферополь
Крупнейшие города: Севастополь, Симферополь, Керчь, Евпатория, Ялта
Территория: 26,2 тыс. км2
Население: 1 977 000 (2005)
Крымовед
Путеводитель по Крыму
История Крыма
Въезд и транспорт
Курортные регионы
Пляжи Крыма
Аквапарки
Достопримечательности
Крым среди чудес Украины
Крымская кухня
Виноделие Крыма
Крым запечатлённый...
Вебкамеры и панорамы Карты и схемы Библиотека Ссылки Статьи
Интересные факты о Крыме:

Кацивели раньше был исключительно научным центром: там находится отделение Морского гидрофизического института АН им. Шулейкина, лаборатории Гелиотехнической базы, отдел радиоастрономии Крымской астрофизической обсерватории и др. История оставила заметный след на пейзажах поселка.

Главная страница » Библиотека » О. Гайворонский. «Повелители двух материков»

Закат звезды (1550—1551)

Сахиб Герай отказывается от участия в персидском походе султана — Интрига стамбульских везирей против хана — Сахиб Герай желает удалить из Стамбула Девлета Герая — Девлет Герай прибывает в Крым и захватывает власть — Гибель Сахиба Герая, его сыновей и внуков

Община представителей ханского рода, проживавшая в османских пределах, образовалась еще в те годы, когда Саадет Герай по наказу отца последовал за Селимом в Турцию и остался жить при его дворе. Позже к Саадету присоединился брат Мубарек, а затем — племянник Геммет. Обитавшие в Стамбуле Гераи принимали живейшее участие в политической жизни Крыма, чему была примером их успешная интрига против Мехмеда I Герая.

К 1550-м годам Саадет и Мубарек давно умерли, но в Турции оставались их потомки, во главе которых теперь стоял 37-летний сын Мубарека, Девлет Герай. Он успел побывать калгою в последний год правления Саадета Герая, а после его отречения был вынужден вернуться в Стамбул. Там он и жил с тех пор, ничем особым не проявляя себя, пока для него не настала пора выступить на политическую сцену в качестве главного действующего лица.

С тех пор, как султан в молдавском походе продемонстрировал крымским беям свое благоволение к Сахибу Гераю, прошло более десяти лет. За этот срок в отношениях крымского и турецкого падишахов кое-что переменилось. Усмирив внутренние распри, наведя страх на внешних врагов и восстановив первенство Крыма на просторах Великого Улуса, Сахиб Герай по праву мог считать себя не менее великим правителем, чем его отец. Однако теперь на турецком престоле восседал не смиренный Баезид II, как во времена Менгли Герая, а воинственный и амбициозный Сулейман I, который требовал, чтобы крымский хан не просто признавал верховенство падишаха, но и доказывал свою преданность делом.

Султан обладал привилегией в любой момент потребовать от хана присылки военных сил на помощь османской армии. Ранее Сахиб Герай уже ходил в походы по приглашению Сулеймана, и теперь снова настал час, когда падишах решил воспользоваться своим правом. Сулейман объявил Сахибу Гераю, что выступает в поход на Персию и приглашает крымцев на помощь. В этой войне османам противостояли войска кызылбашей — иранских тюрок, чья стремительная конница с легкостью ускользала от медлительных янычар и оставалась недосягаемой для османских пушек. Для того, чтобы настигнуть и разбить кызылбашей в иранских пустошах, требовались столь же умелые и выносливые всадники — ногайцы и крымские татары.

Приглашение на войну поступило очень некстати: внимание Сахиба Герая было полностью поглощено событиями на Волге, и отправлять свои лучшие войска в дальний край он не собирался. Хан ответил султану, что его солдаты бедны, плохо одеты и не выдержат столь дальнего похода. Впрочем, если Сулейман выдаст из собственной казны сумму, необходимую для снаряжения армии, Сахиб Герай брался лично выступить ему на помощь — правда, и в этом случае он мог выделить не более тысячи бойцов.1 Так хан дал понять султану, что ему сейчас не до походов в чужие страны и что он не намерен менять своих планов даже по приказу Стамбула. Этот отказ во многом определил дальнейшую судьбу хана.

Сахиб Герай имел опасных врагов при османском дворе в лице султанских везирей. Крымский правитель никогда не заискивал перед ними — и они платили ему ненавистью, оскорбленные тем, что хан не подносит им богатых даров (к которым, очевидно, привыкли в правление Саадета). Этим претензии к хану не исчерпывались: еще в свою бытность в Стамбуле Сахиб поделился с султаном мнением о некоторых из этих вельмож, после чего те лишились своих прибыльных постов.2 Сахиб Герай не скрывал своего презрения к стамбульской придворной клике, говоря о ней: «Те, кто являются столпами ислама и членами Дивана, обладают лишь умением копить богатства».3

Вельможи умело разогревали недовольство султана, вызванное отказом хана идти в иранский поход, и беспрестанно нашептывали падишаху, что крымский правитель чрезмерно возвысился, ставит Стамбул ни во что и даже мечтает захватить османские владения в Крыму. Везири приказали османским властям Кефе тайно следить за всеми действиями хана и изыскать в них любой повод, чтобы подтвердить это обвинение.4 Вскоре подходящий случай представился.

Приехав однажды в Эски-Кырым, чтобы посетить тамошние святыни, Сахиб Герай встретился и с кефинскими градоначальниками. Среди прочего, на этой встрече обсуждали земельный конфликт: некий османский сипахий, живший в Кефе близ Паша-Тепе, присвоил земли на ханской стороне границы и собирал налоги с проживавших там подданных хана. Разобрав дело, Сахиб Герай указал османам, что спорная земля действительно лежит в пределах ханских владений. Сипахий был признан виновным и присужден к четырем дням тюрьмы. Попрощавшись с собранием, хан отправился на ночевку к своему другу Юсуфу, владевшему виноградниками у стен Кефинской крепости. Разбив шатры среди садов, Сахиб Герай провел вечер на пиру в кругу товарищей, а наутро отправился в Бахчисарай.

О лучшем компромате нельзя было и мечтать. Получалось, что хан в щепетильном пограничном споре вынес решение в свою пользу и урезал османскую территорию, а затем провел целую ночь под самой крепостью — разумеется, для того, чтобы разведать состояние ее укреплений и приготовиться к штурму! К султану был направлен соответствующий донос. Убедившись, что обвинения вельмож подтвердились, Сулейман I согласился отстранить хана от власти.5

План везирей недолго оставался секретом для Сахиба Герая. Поразмыслив, хан решил любым способом добиться удаления из Стамбула Девлета Герая — ибо тот был первым, кого султан мог бы направить в Крым ему на смену. Сахиб Герай разработал хитроумный план: он сообщил падишаху о просьбе татарских беев и предложил посадить Девлета Герая на опустевший престол Казани. Хан рассчитывал, что Девлет не устоит перед таким предложением и уйдет на Волгу, султан лишится кандидатуры на крымский трон, и тогда Сахибу уже не придется тревожиться за свое будущее.

Но Сахибу Гераю сложно было тягаться с изощренными интриганами из Топ-Капы. Как только везири познакомились с ханским посланием, они сразу сообразили, как обратить ситуацию в свою пользу. Они посоветовали султану пустить слух, что Девлет действительно назначен казанским ханом и в сопровождении сильного войска отправляется к волжским берегам. Сахиб Герай не заподозрит обмана и беспрепятственно пропустит его армию к своим границам — и тогда Девлет свернет со своего пути, войдет в Крым и сбросит Сахиба с трона.

Так и было сделано. На аудиенции во дворце Сулейман вручил Девлету Гераю указ о назначении его крымским ханом, а Сахибу было сообщено, что просьба, с которой он обращался к падишаху, выполнена и Девлет Герай направлен в Казань. Когда султанский прием закончился, везири обступили Девлета Герая и, подбодрив его, не забыли с угрозой напомнить: «Когда ты станешь ханом, не забывай, что мы сыграли эту злую шутку с Сахибом Гераем по той причине, что он не прислушивался к нашим пожеланиям».6

Девлет Герай вышел в сторону Крыма вдоль западного берега Черного моря. За ним следовала тысяча отборных турецких воинов с шестьюдесятью пушками. Девлет шел, не спеша: ему посоветовали дойти до Ак-Кермана и там дождаться, пока хан удалится из Крыма в поход — а тогда уже стремительным броском ворваться на полуостров и занять столицу.

Вскоре Сахибу Гераю действительно пришлось покинуть Крым и выступить на Кавказ: в Бахчисарай поступили известия о бунте черкесских князей, бросивших вызов самому хану. Отправляясь в поход, хан послал своих наследников Эмина и Адиля к Ор-Капы, дабы те встретили Девлета Герая, поднесли ему дары и устроили торжественный пир, а затем, предоставив Девлету две-три тысячи сопровождающих, отпустили его в Казань. Вместе с тем, Сахиб Герай был далеко не так прост, каким его представляли стамбульские вельможи: рядом с Эмином Гераем у Перекопа встало 20 тысяч воинов, которые на всякий случай наглухо перекрыли путь в Крым (в войске поговаривали даже, что хан вовсе не собирается пропускать Девлета к Казани, а напротив, намерен уничтожить его7).

Дойдя до Ак-Кермана, Девлет Герай остановился там, а его приближенные отправились разведать обстановку в Крыму. Они оценили мощный заслон, преградивший дорогу к Ору, повидались с Эмином Гераем, разузнали положение дел в столице и даже встретились в Керчи с самим ханом, который уже собирался пересечь пролив. Сахиб Герай передал Девлету свои приветствия и просьбу без промедления следовать в Казань — а оттуда сразу известить Бахчисарай о своем прибытии.

Вывод разведки был однозначен: сушей в Крым не пробиться. Тогда было решено идти в Крым морем. Хан с янычарами сели на два судна и вышли из Ак-Кермана к крымским берегам. По пути суда разошлись: одно двинулось к Балаклаве, а другое, с Девлетом на борту, — к Гёзлеву.

Жители Балаклавы немало удивились, увидев высаживающихся на берег янычар. На вопрос «Кто вы?» гости ответили, что они приплыли за дровами. Они действительно направились в лес, но там их интересовала не древесина, а табуны лошадей, что паслись на полянах. Погрузив захваченных лошадей на судно, гости немедленно отплыли к Ин-Керману. Там они освободили из крепости Бёлюка и Мубарека Гераев и вместе с ними поскакали к Бахчисараю, где янычарскому отряду удалось без труда захватить ханскую резиденцию.8

Девлет Герай высадился в Гёзлеве ночью. Как писал современник, «татары пришли приветствовать Девлета Герая, привели лошадей и, грабя по дороге, отправились в Бахчисарай».9 В упоминании о грабеже нет ничего удивительного, если вспомнить, что гёзлевские степи были вотчиной крымских Мансуров, у которых были свои счеты с Сахибом Гераем, жестоко казнившим Бакы-бея и пленных ногайцев.

Прибыв в Бахчисарай и предъявив всем султанский указ, Девлет Герай получил доступ к ханской казне. Это и решило исход дела. Теперь, когда в руках Девлета появилось золото, он больше не нуждался в большом войске: раздавая направо и налево тугие кошельки, он с каждым часом приобретал все больше сторонников.

Весть о золотом дожде, что проливается в Бахчисарае, достигла и Перекопа, где стоял Эмин Герай. Калга выступил с войском к столице и добрался до Альмы: дальнейший путь ему преградили сторонники Девлета Герая. Эмин Герай встал на ночлег, собираясь назавтра прорвать заслон — но утром обнаружил в своем лагере лишь семнадцать человек вместо вчерашних 15 тысяч: все его командиры бежали к новому хану, чтобы не опоздать к раздаче даров...10

В эти часы в Салачике чинилось одно из наибольших злодейств в истории Юрта: мансурский бей Ходжатай и мирза Ак-Мамшик сочли, что смерть Бакы-бея и бойцов Али-мирзы отомщены недостаточно, и собственноручно перебили всех находившихся в Девлет-Сарае детей и внуков Сахиба Герая — Хаджи, Селямета, Газанфера, Джафера и Кутлу, старшему из которых было 10 лет, а младшему 4 года.11

Сахиб Герай узнал о постигшем его горе, когда возвращался с Кавказа.

«Если мои сыновья погибли, то они стали мучениками и заслужили место у Аллаха, — промолвил хан, справившись с потрясением от страшного известия. — Если мои богатства растрачены, так ведь никто не может забрать их с собой в могилу. Я сожалею лишь о народе Крыма, потому что Девлет Герай — человек жалкий и слабый. Нельзя удержать страну, не будучи столь же сильным правителем, как я. Страна ослабеет перед лицом врага и выскользнет из его рук».12

Сверженный хан был уверен, что сможет убедить падишаха в своей правоте и изменить то, что еще можно было поправить. Сахиб Герай решил плыть в Стамбул. Свита уверяла, что будет неотступно следовать за ним, но следующий день показал, чего стоили эти слова: удостоверившись у гонцов из Крыма, что дела у старого хана плохи, а новый славится щедростью, мирзы и слуги разбежались от своего бывшего повелителя.

Тогда Сахиб Герай со своим сыном Гази Гераем добрался до крепости Тамань и попросил у ее османского коменданта судно до Стамбула. Тот предоставил хану жилище в крепости, но выполнить его просьбу не успел: в воротах Тамани появился Бёлюк Герай с отрядом янычар.

Пятнадцатилетний сын Сафы Герая, попавший по милости Сахиба вместо казанского дворца в ин-керманскую тюрьму, считал свергнутого хана своим заклятым врагом. У взбешенного юнца не дрогнула рука, когда он ворвался в комнату Сахиба Герая и шестнадцать раз ударил его саблей. Вместе с отцом погиб и Гази, которого обезглавили янычары. Чуть позже Сахиб Герай очнулся. Узнав об этом, Бёлюк вернулся и нанес ему последний, смертельный удар.13

Тела Сахиба Герая и Гази погрузили на повозку и повезли в ханскую столицу. В Эски-Кырыме траурная процессия повстречалась с Девлетом Гераем, который направлялся в Кефе к османам. Трудно судить, насколько искренними были слезы и публичное раскаяние Девлета, облачившегося ради такой встречи в черные траурные одежды. Новый хан мог успокоить свою совесть знаменитым актом Мехмеда II, который дозволял султанам убийство собственных братьев, — ведь недаром хан счел нужным объявить во всеуслышание, что истребление семейства Сахиба Герая имело высшее оправдание в «охране порядка» (что было почти дословной цитатой из османского закона).14 Встретившись с катафалком дядьки, Девлет Герай стал обильно сыпать деньгами, демонстрируя свою скорбь. Дочерям и женам Сахиба Герая было назначено богатое содержание, а сопровождающие процессию чтецы Корана, дервиши и нищие получили щедрые дары; хан выделил из казны немалые средства на похороны.

Наконец, останки хана и его сына были доставлены в Салачик, где для них уже открыли подземный склеп мавзолея Хаджи Герая. Там и был похоронен основатель Бахчисарая, Сахиб Герай.15

Ранее уже говорилось, что Сахиб Герай при жизни был назван «победоносным знаменем рода Чингизова». Стоит признать, что хан успел оправдать этот высокий эпитет, если после смерти о нем писали: «Он возвратил славу дома Чингизова после того, как миновала она и закатилась звезда могущества его».16

Унаследовав от Саадета Герая истерзанную усобицами страну, Сахиб Герай и впрямь вернул своему роду прежнюю славу; и звезда могущества Крыма, словно во времена великого Менгли, вновь стояла в зените.

Примечания

1. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 246—247; H. İnalcık, The Khan and the Tribal Aristocracy, p. 450—451.

2. M. Kazimirski, Précis de l'histoire des Khans de Crimée, p. 368—369.

3. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 248; В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 316.

4. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 248, В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 315.

5. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 249—250, В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 316—317; M. Kazimirski, Précis de l'histoire des Khans de Crimée, p. 368. Граница между Крымским Юртом и турецкими владениями в Крыму (Кефинский санджаком/эялетом) была весьма условной, но по обе стороны от нее действовали разные законы (см. подробнее о жизни османской части Крыма в XVI столетии в: A. Fisher, The Ottoman Crimea in the Sixteenth Century, «Harvard Ukrainian Studies», vol. V, nr. 2, 1981, p. 135—141; Y. Öztürk, Osmanlı hakimiyetinde Kefe, 1475—1600, Ankara 2000). Спустя 80 с лишним лет европейский путешественник писал о разнице в условиях проживания в этих двух частях Крыма: «Совершенно верно, что под татарином живешь несравненно покойнее и платишь меньше дани, чем под турком» (Описание Черного моря и Татарии, составил доминиканец Эмиддио Дортелли д'Асколи, префект Каффы, Татарии и проч. 1634, «Записки императорского Одесского общества истории и древностей», т. XXIV, 1902, с. 120). С другой стороны, известно, что многие земли в турецкой части полуострова (особенно в юго-западном горном районе) нередко предоставлялись султаном во владение знатных ханских подданных.

6. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 254; В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 317.

7. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 263.

8. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 263—264.

9. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 264.

10. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 265—266; M. Kazimirski, Précis de l'histoire des Khans de Crimée, p. 368—370.

11. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 265—266; Халим Гирай султан, Розовый куст ханов, с. 39; В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 317. С одной стороны, это выглядело как самоуправство беев, поступивших вопреки воле Девлета Герая, который обещал стать названным отцом и покровителем для детей своего предшественника (Tarih-i Sahib Giray Han, p. 265). С другой стороны, Мансуры не отважились бы убивать особ ханской крови без согласия хана — тем более, что говорилось и о прямом приказе Девлета истребить потомство Сахиба Герая (там же, p. 267). Имевший в те же дни случай истинного самоуправства, повлекший гибель члена династии, был жестоко покаран самим Девлетом Гераем: после провала у Альмы Эмин Герай отступил к своей резиденции Султан-Базар (вероятно, Султан-Сарай или Салгыр-Сарай близ Ак-Месджида) и расположился там; его слуга Ит-Ходжа, прослышав о происходящем в Бахчисарае, убил своего спящего господина и привез труп хану — однако надежды на награду оказались напрасны: Девлет Герай приказал четвертовать его (там же, p. 273; Халим Гирай султан, Розовый куст ханов, с. 39).

На причастность Девлета Герая к случившемуся указывает и другая фраза из того же источника, где сказано, что несколько позже хан узаконил это истребление «как охрану порядка» (там же, p. 273). Полное соответствие этого объяснения формуле «ради порядка мира» в известном акте Мехмеда II Фатиха (см. Примечание 10 в части IV этой книги) показывает, что в данном случае был применен признанный османский обычай истреблять при восхождении на престол всех родичей, которые могут стать конкурентами за власть. В Крыму такого обычая никогда не существовало, потому наиболее вероятным инициатором истребления потомства Сахиба Герая выступает все же не мансурский бей, а сам хан, выросший при султанском дворе.

12. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 267.

13. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 268—271; M. Kazimirski, Précis de l'histoire des Khans de Crimée, p. 370; В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 317. Достойна внимания дальнейшая судьба Бёлюка Герая: новый хан вначале приблизил его к себе и даже сделал своим калгой, но вскоре заподозрил в неких недобрых намерениях. Однажды Девлет Герай услышал, как Бёлюк похваляется перед товарищами убийством Сахиба Герая. Подобное бахвальство сильно унижало достоинство ханского рода в глазах подданных. Девлет Герай счел это подходящим поводом, чтобы избавиться от опасного родственника: он вытащил из-за пояса кинжал и заколол Бёлюка на месте (Халим Герай султан, Розовый куст ханов или История Крыма, с. 37; В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 319; M. Kazimirski, Précis de l'histoire des Khans de Crimée, p. 371).

14. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 273.

15. Tarih-i Sahib Giray Han, p. 272—274.

16. В.Д. Смирнов, Крымское ханство, с. 318.


 
 
Яндекс.Метрика © 2024 «Крымовед — путеводитель по Крыму». Главная О проекте Карта сайта Обратная связь