Александр Грин. «Ниночке от Саиньки». Неизданные альбомные стихи, послания, сценки и заметки

Царькова Юлия Владимировна (р. 1975)
(Тверь)
Литературовед, исследователь творчества А.С. Грина. Аспирант МГУ им. М.В. Ломоносова по кафедре истории русской литературы XX в. Участвовала в XV Международной научной конференции «Гриновские чтения» (Феодосия, сентябрь 2000 г.). Редактор информационного агентства «РИА-Новости».

Десятого мая 1924 года Александр Грин вместе с женой — Ниной Николаевной — и ее матерью прибыли из Ленинграда в Феодосию. Решение о переезде было принято недавно. И отныне Крым, который запомнился писателю еще с юности, стал его домом. Феодосийские годы были самыми счастливыми и плодотворными в его жизни. Здесь он написал четыре романа, множество рассказов. Большинство из них писателю удалось увидеть напечатанными. Другие произведения стараниями Нины Николаевны, их друзей и исследователей были опубликованы уже после смерти Грина. Последний его роман, создававшийся в Старом Крыму, остался незавершенным и был напечатан впервые лишь в 1996 году в первом выпуске «Крымского альбома».

Как и у многих литераторов, у Александра Грина сохранились тексты, публиковать которые писатель и не думал. Среди прочего, в его архиве, хранящемся в Москве, в РГАЛИ, удалось выявить неизвестные стихотворения, так называемые альбомные, домашние. Относятся они и ко времени жизни в Феодосии и Старом Крыму. Но прежде чем познакомимся с ними, вспомним о более ранних поэтических опытах Александра Степановича. Вообще о том, что Грин писал стихи, пожалуй, знает не каждый. В 1907—1922 годах в различных журналах и газетах стихи Грина появлялись достаточно часто. Часть его стихов была переиздана (или издана впервые) в 1970-х годах, ряд поэтических произведений вошло в собрание сочинений писателя, изданное в 1991 году. Последней публикацией стихов Грина стал отдельный малотиражный сборник «Стихотворения и поэмы», вышедший стараниями гриноведов Н. Изергиной и В. Харчева в 2000 году в Кирове.

Стихи Александра Степановича всегда были очень неровными, очень разными: и по темам, и по жанрам, и по художественной ценности, однако это предмет отдельного исследования. Мы же познакомимся с написанным «на случай», экспромтами и шутливыми домашними стихами. Судить их как полноправные художественные произведения вряд ли стоит. В них мы видим Александра Степановича таким, каким он был дома, каким был для Нины Николаевны, каким она любила его. Они открывают нам нового Грина.

Стихи, рисунки, записочки, представленные здесь, были написаны Нине Николаевне с марта 1921 года по март 1932-го. Поводом к их созданию, большей частью, служили именины, дни рождения жены, годовщины их свадьбы. Иногда они писались и без какого-либо прямого повода (в этом случае, к сожалению, практически невозможно их датировать). Но и тогда поводом для написания домашних стихов или писем, которые могли сочиняться в соседней комнате, всегда были любовь и нежность. Эти альбомные заметки, по словам Нины Николаевны, — «выражение истинной души, образа Александра Степановича», того светлого, немного детского чувства, которое он питал к своей «золотистой Нине» все одиннадцать лет.

Александр Степанович и Нина Николаевна Грин, Ольга Алексеевна Миронова (мать жены писателя) в доме на ул. Галерейной. Феодосия, 1927 г. Фонды Феодосийского дома-музея А. Грина

Стихотворения «Золотистая Нина» и «В литературе желая не быть...» точно датированы быть не могут, хотя упоминаемые в них реалии («приют Грина»), вполне соотносимы с феодосийской жизнью писателя. К тому же стихотворение о черной смородине «В литературе желая не быть...», и правда, написано соком смородины: цвет «чернил» нежно розовато-сиреневый, в Петрограде это вряд ли было возможно.

Помимо стихов Александр Степанович часто сочинял для жены шутливые послания, сценки, записочки, «комиксы» из их жизни. Одна из таких — «События в Феодосии». Грин очень любил чай. Нина Николаевна в своих воспоминаниях называет этот напиток «подсобным рабочим средством» Александра Степановича. Однако в Феодосии хороший чай достать было чрезвычайно сложно, Нина Николаевна покупала его в Москве. Но от поездки до поездки чая, чаще всего, не хватало. Если вдруг становилось известно, что в каком-либо из феодосийских магазинов он появился, Нина Николаевна отправлялась туда и покупала чай всеми правдами и неправдами. Эта «жадность к чаю» и послужила темой для юмористической пьески.

Шутливое послание «Поздравительный лист» написан Александром Степановичем на день рождения жены в 1930 году (23 октября). Он любил и умел делать подарки, однако часто не мог себе этого позволить. Но в этом поздравлении столько любви и тепла, которых не сможет, наверное, заменить ни один подарок.

Нина и Александр Грин. Севастополь, 29 мая 1923 г. Гос. литературный музей (Москва). Публикуется впервые

Александр Степанович и Нина Николаевна прожили вместе одиннадцать лет: оба были счастливы, любили и ценили друг друга. Стихотворение «11», видимо, было одним из последних, оно написано Грином 7 марта 1932 года. Восьмого марта — в годовщину их свадьбы — он подарил его Нине Николаевне.

Вспоминая об этом дне, Н.Н. Грин пишет:

«Кончив писать, он сказал: «Дай, Котофеинька, ручку!» И стал целовать мне пальцы, приговаривая: «Котофей, дурачок, думает, что Собака может забыть этот день, и не тревожит его напоминанием. Так на же тебе дружок, мои собачьи стишки. Плохие, знаю, но голова плохо варит сегодня». И положил мне в руку вчетверо сложенный листочек, где на заголовке стояла цифра «11». <...> Я села, полуобняв его. Мы вспоминали, как всегда, тот красный вечер, когда он предложил мне быть его женой. Мне было очень тяжело, хотя я и улыбалась ему. Я видела, как гасли его силы...»

А. Грин умер 8 июля в Старом Крыму. Рядом с ним была только его нежная «золотистая Нина», которая умела беречь его при жизни и сберегла его для нас и после смерти.

Юлия Царькова.

Тексты настоящей публикации печатаются впервые по автографам, хранящимся в Российском государственном архиве литературы и искусства (Ф. 127. Оп. 1. Ед.хр. 69, 190). Пунктуационные исправления не отмечаются.

Рукопись стихотворения. РГАЛИ (Москва). Публикуется впервые

    * * *
Золотистая Нина Лазурно сияя,
И рдея, как цвет сольферино,
Зарделась, блестела,
Приют убирая Веселого Грина.
А после нее здесь осталась улыбка
Неба, лучей, сольферино.
Ты здесь была, ненаглядная цыпка,
Стараясь для старого Грина.

    * * *
В литературе желая не быть
Обычной чернильной уродиной,
Чтоб расположенье твое заслужить
Пишу тебе черной смородиной.
Когда рассердишься ты на меня,
Как капрал перед взводом,
О смородине этой память храня,
Напишу тебе чистым медом.

События в Феодосии, или 29-е явление Нины народу

Действие 1-е
Местный кооператив

Нина (входя). Будьте добры, у вас есть чай?

Продавец. Чай есть. Только что получили.

Нина. Давайте сюда... четверку. Нет, две четверки. Три четверки.

Женщина (в стороне). И чтой-то я не пойму. Влетает как королева, и ей чаю давай! Кто такая?

Другая женщина. Ета, слышь, приехала из Парижа; все ходит и везде чаю просит. Намедни, говорят, на метерелическую станцею пришла да и бух: «А чай у вас есть» — Дело то ночью было. Так прахвессор ей в ноги так и упал: «Помилуйте», — говорит, — «нет у нас чаю, не убивайте!» А в руке у нея револьверт аграмадный... «Всех», — грит, — «перестреляю, ежели чаю мне не дадут!»

Женщина. Страсти какия!

(Косится и отодвигается от Нины подальше)

Приказчик. По вашей книжке видно, что чай вы получили два раза.

Нина. Да-а... А мне нужно еще!

Приказчик. Да зачем вам?

Нина. Очень мне нужно чаю, ей-богу! Клянусь вашим здоровьем; пусть вы умрете на месте! Дайте четверичку!

Приказчик. Получите.

Нина. И-ги-ги! А-га-га! А еще нельзя?

Приказчик. Получите.

Нина. Спасибо. (Берет чай уходит и возвращается) Одну! Только одну четверочку!

Приказчик. Гм... Получите.

Нина. Спасибо, (про себя) Три четверки. Две в неприкосновенный запас, а третью Саша будет пить. Он такой чудак: не знает, что какао вкусное... О, какао! Кака-о-о! Ка-ка... ка... (уходит)

Женщина. Слышь, Маланья, что она говорила?

Другая женщина. А что? Что?

Женщина. Пропади, грит, вы все пропадом, пролетарии проклятые, зато я буду какао пить и даже мужу не дам!

Другая женщина. Ну и дела! Пойти, донести... (уходит)

Нина (возвращается). Представьте, какой случай! Я только что вышла, — вдруг тигр бросился из под ворот, выхватил у меня чай и сказал: «Поди в кооператив, там тебе еще дадут!» (Плачет) Дайте, дайте мне чаю!

Приказчик (сочувственно). Тигр ошибался.

Нина. Как! Вот доказательство: я видела его хвост!

Приказчик. Тигр ошибался. Я вижу у вас в корзине чай.

Нина. Да, чай! Но тигр мне только разрешил показать вам его; это уже не мой; это его чай, тигра! (Плачет) Дайте, дайте четверочку!

Приказчик. Да ведь тигр отнимет опять.

Нина. Дудки-с. Я ему не дам.

Приказчик. Так и быть. Получите.

Нина. Спасибо Но... в случае... если лев...

Приказчик. До следующей недели льва не будет и чаю не будет. Не терзайте меня!

Нина. Что делать! Но... один крокодил... (успокаивается и уходит совсем)

Женщина. Вот, мать, как буржуи действуют! Тигра, грит, на тебя спущу, и крокодил тебя слопает! А мы — люди темные!

7 марта 1927 года

Милая Ниночка, я хотел написать тебе стихи, и мог бы, конечно, написать их искренно, но подумал, что такой день как сегодня, важнее всяких стихов. Как ни хороши будут стихи, всего не сказать ими, по необходимости они несколько условны.

Одного я желаю, дорогая моя, чтобы жили мы впредь с тобой и дальше с той же любовью как теперь. Шесть лет твоего терпения, любви, внимания и заботы показали мне, как надо любить. Ты мне дала столько радости, смеха, нежности и даже, поводов иначе относиться к жизни, чем было у меня раньше, что я стою, как в цветах и волнах, а над головой птичья стая. На сердце у меня весело и светло. Я тебя хорошо узнал, милая и любимая Ниночка, и такое знание никогда не променяю ни на какое другое. Я знаю, что такое верный и нежный друг, сильный в горе, твердый в попечениях, лукавый для пользы своего мужа, и бесконечно снисходительный к тем маленьким слабостям, без которых, как без насморка, не проходит ничья жизнь. Я не мог бы расстаться с тобой ни за какие блага в мире. Если есть сейчас подлинно счастливый человек, которому даже будничные мелочи его жизни украшены любовью, то это я самый и есть. Будь здоров, голубчик мой дорогой и храни теплую ручку свою.

Твой Саша

    * * *
Все-таки стихи, не могу без них
Кто в груди имеет чувство,
Должен видеть и признать
Совершенное искусство
Нины — печки растоплять.

      А.С. Грин <7 марта 1927 года, Феодосия>^*

    * * *
Я тебе, моя родная,
Долго не писал стихов,
Я тебе, моя святая,
Долго не носил цветов.
Я тебе, мой друг-дружочек
Долго не носил конфет.
Был я беден, словно инок,
Трезв я был, как Иафет.
Вот теперь я стал богатый,
Тыщу высудил рублей,
Рыжий Крутиков, проклятый,
Нам не шлет их, лиходей,
Оттого мне пользы мало
От богатства моего, —
Будешь есть ты снова сало
Хлеб и — больше ничего.
Нет цветов, конфетов нету,
Нет ни пива, ни вина,
И по белому по свету
Ходит песенка одна:
Жил-был Саша,
Жил-был Грин,
Скушал Саша
Хрен и блин.

      <1930 г., Феодосия>^**

    * * *
Нине Николаевне Грин
Голубчику-жене, —
    отчаянному плаксе,
не взрослому вполне, —
И не такому, как все, —
Строителю дворцов,
Хранителю супруга,
Изобретателю
    бретонских огурцов
И механического плуга.

      А.С. Грин. 3-е декабря 1928 г.

Поздравительный лист

1930
23. XI. Н.Г.

(За время отсутствия Н.Н.Г. был выставлен в вестибюль замка лист, и визитеры на нем расписывались). Все поздравления начинаются словами: «Поздравляем Вас, горячо любимая Нина, с днем рождения Вашего» и т. д., а затем следовало:

1. К сожалению, лично не могу явиться, так как болят зубы. Сижу в компрессе из облаков.

Аполлон

2. Скребочучись, был впущен какой-то собакой и мне сунула она ефту бумагу. Росписуюсь.

Гек

3. Крепка тебя целую и лижу в нос и глаза, вертя хвостом.

Собака

4. Жалею, что не застал, и пылкое очарование свое изливаю на сем листе.

Князь Черкесский

5. К сему прилагаю платья, цветы, брошки, часы и конфеты, которые Вас ждут у меня.

Гум

6. О, жестокая, вы изменили мне ради этого негра, потому что хотите меньше плеваться. Знайте же, что это не мужчина, а женщина Изабелла, черт ее побери.

Зеленый виноград

7. Кушайте нас, благодарим Вас, ваше сиятельство!

Яблочки — чиновнички

8. Прекращая нашу долгую и плодотворную деятельность, оставляем несколько символических пятен. НИНЕ

Мухи

9. Всю ночь не шумел, как Вы изволили почивать. Я Вас очень люблю.

Нептун

    «11»
«Одиннадцать лет?!... Никакой юбилей», —
Так скажут глупцы, без запинки;
А нам эта цифра гораздо важней,
Чем четверть столетия — Глинки.
«Не делится на 5, — так скажут глупцы
Солидности нет при остатке
Ни на 3, ни на 7, — скажу я, — отцы!
Но делится на 2 — прегладко.
«11» — две одиноких черты,
Дружательных два человечка
Внутри — однородной породы цветы,
Снаружи — как волк и овечка
Иль козочка, котик... Ответить всерьез
О цифре 11 — трудно;
В ней песни, лучи, и гирлянда из роз
И звон раздающийся чудно.
Я болен; лежу и пишу, а Она
Подсматривать к двери приходит;
Я болен лежу; — но любовь не больна
Она карандаш этот водит.

      Саша — Ниночке, всепрелюбящий и раньше всегда и вперед!

Примечания

*. Датировка Н.Н. Грин.

**. Датировка Н.Н. Грин.

Предисловие и публикация Юлии Царьковой