Столица: Симферополь
Крупнейшие города: Севастополь, Симферополь, Керчь, Евпатория, Ялта
Территория: 26,2 тыс. км2
Население: 1 977 000 (2005)
Крымовед
Путеводитель по Крыму
История Крыма
Въезд и транспорт
Курортные регионы
Пляжи Крыма
Аквапарки
Достопримечательности
Крым среди чудес Украины
Крымская кухня
Виноделие Крыма
Крым запечатлённый...
Вебкамеры и панорамы Карты и схемы Библиотека Ссылки Статьи
Интересные факты о Крыме:

В Севастополе находится самый крупный на Украине аквариум — Аквариум Института биологии Южных морей им. академика А. О. Ковалевского. Диаметр бассейна, расположенного в центре, — 9,2 м, глубина — 1,5 м.

На правах рекламы:

Накрутить лайки в тик ток — за свежими новостями про лайки (market-smm.pro)

Главная страница » Библиотека » П.П Котельников. «Легенды восточного Крыма»

Эчки-Даг или легенда об удачливом охотнике

Молодость живет сердцем, зрелость — разумом, а старость — воспоминаниями. Для охотника Али время воспоминаний еще не наступило. Жизнь короткая пролетела, вспоминать не о чем. Все остальное, как за углом дома, увидишь, когда завернешь! Время рассудительности только означало свой приход, как на пороге дома чувяки сняло, а вот куда поставить еще не решилось. Пробивался разум тонюсенькими жалкими росточками. А вот сердце билось, как и положено в молодости, сильно и радостно. И дышалось легко — полной грудью. Жизнь требовала многих желаний.

Закрыл глаза: «она передо мной,
Нет радости в глазах ее — печальна.
Не назову любимую женой,
Хоть предназначена была мне изначально.

Смерть не страшна, коль жизни нет,
Безумие всегда наедине со мною.
И сколько бы не прожил лет,
Не назову любимую женою».

И в Отузах и Козах хорошо знали охотника Али. Кто не знает, скажу тем, что Отуз и Козы — два больших селения, давших название одноименным долинам: отузской и козской, разделяет эти долины Гора Эчкидаг, не до небес гора, но иногда тучи цепляются за нее, хлопьями спускаются в долину, мелким-мелким дождиком сеясь. По склону Эчкидага дорога проходила из Отуз к Судаку. Прежде, когда охотой занимались немногие, когда охота делом удальцов считалась, на Эчкидаге коз много горных паслось, Татары называют коз тех — «караджа». Охотники говорили, что много коз гибнет, когда они в провал падают. Где тот провал находится, никому не говорили. Но, татары говорят, что между двумя вершинами горы действительно существует провал без дна, который они называют — «Ухом земли». Провал тот косо направляется к подземной пещере, конца которой никто не знает. Говорят, доходит пещерная щель до самого сердца земли; будто бы хочет земля знать, что на ней делается: лучше ли живут люди, чем прежде, или по-прежнему вздорят, жадничают, убивают и себя и других. Говорили также в нашем селении, что знает об «Ухе земли» один самый удачливый из охотников, промышляющий охотой на диких коз — «караджа»

Владеть оружием — работа,
Но всякой силе есть предел,
Будь то — любимая охота,
Иль может воина удел.

Есть, точно, правила охоты,
Охотник сдерживает пыл,
У Бога тоже есть забота,
Чтоб корень жизни не убил.

Али, красавца Али, долго помнила наша деревня, и рассказ о нем, передаваясь из уст в уста, дошел до дней, наших, когда Яйла услышала гудки автомобиля и шуршание колес по асфальту, когда выше гор, стальные птицы летать стали, а управлять ими взялся бесстрашный человек.

Не знаю, обогнал бы Али автомобиль на своем скакуне, но, знаю точно, он мог скорее загнать любимого коня и погубить себя, чем поступиться славой первого джигита.

Быстрее ветра носил горный конь своего хозяина, и завидовала козская и отузская молодежь, глядя, как гарцевал Али на своем скакуне, и как без промаха бил любую птицу на лету.

Недаром считался Али первым стрелком на всю долину и никогда не возвращался домой с пустой сумкой.

Трепетали дикие козы, когда на вершинах Эчкидага из-за неприступных скал, появлялся Али с карабином на плече.

Только ни разу не тронула рука благородного охотника газели, которая кормила дитя. Ибо благородство Али касалось не только человека.

И вот как-то, когда в горах заблеяли молодые козочки, когда охотиться на них было позором для охотника, заглянул Али в саклю к Урмие. Кто не знал тогда красавицу Урмие?

Умна и красива Урмие. Жила одиноко в сакле с дочкой лет семи. Многие сохли, видя, как стройны и гибки движения тела ее в танце, но сурова была вдова с вздыхателями. Одному Али было позволено приходить к ней.

Урмие, молодая вдова, умащивала себя благовониями для Али, требуя за это от него беспрекословного исполнения ее женских причуд.

Вот и сегодня она лукаво посмотрела на Али, как делала всегда, когда хотела попросить что-нибудь исключительное, и сказала:

— Принеси мне завтра караджа.

— Нельзя. Не время бить коз. Только начали кормить они козлят, сама ведь знаешь, — заметил Али, удивившись странной просьбе.

— А я хочу. Для меня мог бы сделать исключение.

— Не могу.

— Ну, тогда уходи! О чем нам разговаривать?…

Пожал плечами Али, не ожидая такого поворота событий, повернулся к двери, и сказал досадливо:

— Глупая баба.

— Зачем к глупой ходишь? Вот Сеит-Мемет никогда не говорит мне так. Не один ты на свете… Поступай, как знаешь? Не принесешь ты, принесет другой, а караджа будет у меня…

Вернулся Али домой мрачный, прилег и задумался. В лесу заливался трелями соловей, в виноградниках звенели в любовной игре цикады, по небу бегали одна к другой на свидание яркие звезды. Никто не спал, не мог заснуть и Али. Клял коварную Урмие, знал, что характер у нее несговорчивый, задумает что-то, не отступится. Клял ее, но знал, что, в конце концов, уступит ей, ибо тянуло к ней, как нектар цветка притягивает к себе пчелу.

Вспоминал последние сказанные Урмие слова: «Не ты, принесет другой!»

«Нет, никто не принесет караджа ей раньше меня!» — решил охотник.

Только рассвет забрезжил, Али вышел из сакли своей. Пока шел к горе, восток окрасился в розово-красный свет, приникая к вершине горы первым поцелуем. Тропы все знакомы.

Близко Эчкидаг. Отлично знает Али, где козы пасутся. Осторожны козы, кормящие козлят. Прямо к себе не подпустят. Чтобы вернуться с добычей, нужно подняться на одну из вершин горы, у другой теперь много диких коз, караджа. Нужно пройти «Ухо земли»… Подошел Али к провалу и увидел возле него древнего старика с такой длинной белой бородой, что конец ее уходил в провал.

— Здравствуй, Али, — окликнул охотник старик. — Что-то ты рано коз стрелять пришел?

— Нужно, вот и пришел. — недружелюбно ответил Али.

— Напрасно так рано встал, напрасно шагал сюда, все равно не убьешь ни одной.

На лице старика коварная улыбка видна.

Подошел ближе Али к старику, спросил.

— Ты кто будешь?

Не ответил старик, в провале исчез, только сорвавшиеся камни полетели в провал; слушал, слушал Али и не мог услышать, где они остановились. Посмотрел охотник на гору. Стоит стройная коза, на него смотрит, прервав свой завтрак, уши наставила.

Прицелился Али, уже хотел на курок нажать, и вдруг видит, что у козы кто-то сидит и доит ее; женщина, как будто бы знакомая. Точно, на покойную его сестру похожая.

Опустил он карабин, протирать глаза стал тыльной стороной руки. Протер глаза, поглядел — коза стоит на месте, никого подле нее нет.

Прицелился вновь, и опять у козы женщина. Оглянулась даже на Али. Побледнел Али. Узнал мать такой, какой помнил ее в детстве. Покачала укоризненно головой мать. Опустил Али карабин.

— Матушка родная! — крикнул охотник с тоской охотник.

Тень пронеслась по земле, пылью рассыпалась у подножия скалы. Стоит опять коза одна, не шевелится.

— Сплю я, что ли, — подумал Али, и прицелился в третий раз.

Коза одна, но только в двух шагах от нее ягненок появился. «Значит причудилось все это мне!» — вздохнул Али и навел карабин, чтобы вернее, без промаха, убить животное прямо в сердце.

Хотел нажать на курок, но увидел, что коза кормит девочку дочку Урмие, которую любил и баловал Али как свою дочь.

Задрожал Али, похолодел весь. Чуть не убил маленькую Урмие.

Обезумев от ужаса, упал на землю и долго лежал, ничего не помня. Вернулся в саклю свою, собрал кое-что из вещей, и исчез.

Больше жители деревни не видели Али. Стали думать, что упал со скалы и убился. Другие убеждали, что Али в «Ухо земли» направился. А раз так, то и искать нечего.

Так прошло много лет.

Урмие, к которой ходил Али, стала дряхлой старухой, у маленькой Урмие родились дети и внуки; сошли в могилу сверстники джигита, и народившиеся поколения знали о нем только то, что дошло до них из уст отцов и где было столько же правды, сколько и народного вымысла.

И вот раз вернулся в деревню хаджи Асан, столетний старик, долгое время остававшийся в священной Мекке. Много рассказал своим Асан, много чудесного услышали от него, но чудеснее всего было то, что Асан сам, своими глазами видел и узнал Али, пропавшего охотника… А дело было так:

В Стамбуле, в монастыре дервишей происходило торжественное служение. Были беи и султаны, были принцы, много франков было и весь пашалык. Били барабаны, играли флейты, все ускоряя темп, и закружились в экстазе священной пляски-молитвы святые монахи. Но бешенее всех кружился один старик. Как горный вихрь, мелькал он в глазах восторженных зрителей, унося мысль их от земных помыслов, но силой всего своего существа отдававшийся страсти своего духа.

— Али, — позвал Асан громко. Глянул на Асана дервиш, задержался на мгновение взглядом, и снова бешеным порывом ушел в экстаз молитвы.

Предыдущая страница К оглавлению Следующая страница


 
 
Яндекс.Метрика © 2024 «Крымовед — путеводитель по Крыму». Главная О проекте Карта сайта Обратная связь