Приложение 10. Отрывки из писем князя П. Мурузи его супруге А. Плагино Marinescu, Florin. Documente noi privitoare la Panaiot Moruzi şi Războiul Crimeei (I). Analele Ştiinţifice ale Universităţii «Alexandru Ioan Cuza» din Iaşi (Serie Nouă). T. LIV—LV, Iaşi, 2008—2009

Севастополь, 10—11 марта 1855 года

Дорогой мой друг, я, наконец, прибыл в этот ужасный Севастополь.

Я был свидетелем непрерывной канонады, устроенной французской армией, это выглядело ужасно, но в основном было не так серьезно, как нам показалось вначале. То тут, то там взрываются бомбы, из-за этого мы плохо питаемся, особо не перемещаемся, и настроение у нас менее веселое, но это дело привычки, я верю, что эта служба, которую я несу в течение двух дней на бастионах и в окопах, не доставит мне особого беспокойства, несмотря на пули, которые посвистывают около меня как рой пчел.

В то же время вчера в 11 утра мы испытали боль потери одного из наших храбрых адмиралов, который был сражен пулей в голову. Ради бравады он начал курить сигареты на виду у французов.

Я посылаю каждый вечер сотни людей в окопы, вчера мы сделали вылазку и взяли в плен десять французов; русские же привели семерых. Я хочу тебе сказать, и ты это можешь повторить, что союзники никогда не захватят Севастополь, по крайней мере на сегодняшний момент, несмотря на то, что должны прийти пьемонтцы и Наполеон, которого они ждут.

Мое жилье, на сегодняшний момент, состоит из двух комнат, недалеко от бастиона, который французы называют Телеграфным, расположенным далеко от города. Недавно я удачно съездил в Бахчисарай и купил прекрасную черкесскую лошадь князя Меншикова. Моя поездка из Бахчисарая до Севастополя настоящее приключение — грязь до ушей (когда я пишу эти строки, бомба только что упала в десяти шагах от меня), но все же поездка была очень веселой. В Николаев мы поехали вчетвером: князь Бурбенский, Бибиков. Несмотря на то что в повозках недоставало почтовых лошадей, мы проехали 28 верст. 20 верст мы проехали под седлом. В Крыму настоящее опустошение. Союзные войска, местные татары или русские стремятся все сломать, все разрушить.

Я только что вернулся из мест, где я разместил шестьдесят человек в 50 шагах от французов. Пока я оставался там, они не успели заметить

нас. Но однажды, как только мы разместили очередную партию людей, французы открыли дьявольский огонь зажигательными бомбами и пулями, но, к счастью, без какого-либо вреда для нас. Бог и ваши молитвы защитят меня до конца, я в этом уверен.

Постарайся писать мне, однако не посылай письма в Севастополь. Посылай их или через Жоржа Балта, прося при этом не доверить это специальному курьеру, или через Карла Коцебу.

11 марта. Дорогой друг я сегодня должен вернуться с вылазки, если я вернусь, то возможно меня наградят крестом Святого Георгия, в противном случае не забывай меня. Я обнимаю тебя, детей и всех вас.

В тот же день

Около восьми часов французы хотели захватить новую батарею, которую мы построили перед большой батареей, под названием Телеграф. Генерал Хрулев отразили атаки французов и в свою очередь предпринял ответную вылазку. Я с греками также принял участие в вылазке между 2 и 3 бастионом, и бастионом адмирала Панфилова. Ты даже не можешь представить себе ярость, которую они обрушили на нас. Тем не менее мы атаковали их, ворвались в английские бастионы, захватили пятнадцать пленных, в том числе полковника 34 полка, одетого во все красное. К сожалению, со своей стороны мы потеряли капитана 2-й роты, храброго и славного парня, 8 убитых и 15 раненых. Рука Провидения поддерживает и хранит меня для того, чтобы со временем обнять и поцеловать тебя. Тем не менее я получил две пули, одна прошла через рукав солдатского пальто, а вторая попала в пуговицу на груди.

Севастополь, 21 марта 1855 года

Дорогой друг, я действительно не знаю, если ли у тебя мое прошлое письмо, сейчас я пишу другое с гораздо большим спокойствием. Вот уже в течение 15 дней я нахожусь под пулями и бомбами. Моя служба очень опасная, так как мы находимся на позициях за пределами крепости. Завтра я выхожу со всеми моими войсками из Севастополя в Балаклаву, в горы. На протяжении этих пятнадцати дней мы потеряли много хороших людей во время вылазок из бастионов. Мои греки сделали себе отличную репутацию храбрецов среди ветеранов Севастополя, которые сдерживают в течение почти семи месяцев войска целой Европы. Вы должны видеть, как они бросают вызов французами и англичанами. Французы особенно обеспокоены тем, что греки сражаются против них, французы говорят, что это их жалкое и рабское состояние причина всему этому. По этому поводу есть невероятные истории. В ночь с 10 на 11 марта я слышал, как в правой от меня траншее, куда проник мой батальон, кто-то крикнул: «Ах! Ой! Я грек...» (далее непонятно, возможно при копировании изменилось написание слов. — Авт.).

Вы спите в полном мире и безопасности, а в это время бомбы падают и убивают, а ты в это время идешь, ешь, в любой момент можешь быть убит, особенно в той части города, где мы живем. И все же мы пьем, едим, ходим в кофе, в кондитерскую. Это удивительно видеть, как женщины, как все вокруг привыкли ко всему этому. Я об этом даже не думаю. Например, надает бомба, вокруг раздаются тысячи криков, а ты просто следишь за ней взглядом, и если она падает далеко, то все, за исключением офицеров, будут вести себя как само собой, разумеется.

У нас много английских и французских дезертиров, последние считают себя не дезертирами, а добровольцами. Прошлой ночью на бастион привели мне одно такого. Я его спросил, кто он такой. Он ответил, что доброволец. Я видел его красные подштанники. Вначале я подумал, что это был один из моих солдат, однако потом я разобрался и спросил его, как ты можешь быть добровольцем? — Я пошел воевать добровольно, полковник! — О, да ты дезертир, и тебе нужно пустить пулю. Они все такие. Но все-таки французы хорошие солдаты, а вот англичане, так те настоящие канальи. После первого выстрела они бросаются наутек, и редко можно увидеть английского солдата с пушком на лице, большинство из них безбородые.

Всякий раз, когда мы делаем ночные вылазки, мы захватываем их пушки, вырезаем их, берем их в плен. Все же это не происходит без потерь, и это всегда лучшие солдаты, которых мы теряем.

22 мы идем в горы Чоргуна недалеко Балаклавы в Байдарскую долину. В настоящее время мы часть 6-го корпуса под командованием князя Пьера Горчакова. Только Бог знает будущее. Мы ожидаем еще две дивизии. Севастополь под защитой от нападения, и возможно, что мы начнем с летнего сезона кампанию по перегруппировке и маневрированию. Посмотрим. Бог, конечно, не оставит нас. В моем батальоне целая группа больных, раненых меньше.

Прощай, мой дорогая, в прилагаемом документе можно узнать немного о наших делах.

Отдельно фразу: ты получил мою фотографию и что скажешь о том, как я выгляжу (как ты меня находишь) в военной форме. Отправлял ли ты маме свое фото. Здесь все не так хорошо. Мы носим солдатский серый капот, все мои вещи в Севастополе. Я написал маме через посольство в Вене.